Молот. Начало пути
Шрифт:
Тропа вывела к подножию отвесной скалы, затмевающей свет. Под скалой, словно болотные камни, вросли в землю с десяток полуразвалившихся домов. Бревенчатые стены почернели от сырости и поросли мхом. Даже днем прямые солнечные лучи сюда не проникали.
Я втянул воздух, расширив ноздри. Обостренное обоняние помогло учуять слабый запах дыма. Пригляделся: на дымоходе одного из домов чернели свежие следы сажи.
Вот те раз! Деревня то обитаема! Ну оно может и к лучшему, если конечно, обитатели не захотят
Я привязал коня в леске и, свернув с тропы, обошел деревню с противоположной стороны. Тишина… Не слышно даже птиц, только старый ворон, сидя на макушке ели, колупал заскорузлую кость.
Покосившиеся дома угрюмо смотрели на меня пустыми глазницами окон, и лишь один домишко выглядел обитаемым. Уже хорошо! Если там враг, то численность его явно небольшая. Одна голова хорошо, а две уже некрасиво…
Более не скрываясь, я подошел к дому и постучал в дверь:
– Есть кто живой? Мирный путник водицы испить желает…
Никто не ответил. Я толкнул дверь и глянул внутрь, на всякий случай не торопясь заходить – под лежачий камень мы всегда успеем…
Серые стены избы увешаны травками и кореньями. На огромной каменной печи в углу шкварчал закопченный чугунок. Я принюхался… варилась картошка.
– Что же ты, путник, в пороге встал? – раздался сзади женский голос.
Подпрыгнув от неожиданности, я схватился за кинжал. Мне улыбалась черноволосая девушка с охапкой хвороста:
– Проходи в дом, коль не разбойник.
– А вдруг разбойник?
– А те в дверь не стучат и приглашения не ждут, – в ее больших темных глазах мелькнули веселые огоньки. – Меня Эрия зовут.
Мое имя – Ванадий, – ляпнул я название химического элемента из таблицы Менделеева. Это первое, что пришло мне в голову экзотического, хотя как бывалый разведчик, я должен был заранее продумать себе легенду. Совсем я здесь расслабился, забыл основной закон выживания на вражеской территории: «Побеждает тот, кто всегда готов».
– Проходи, Ванадий, садись за стол, как раз к обеду поспел.
– Ты одна здесь живешь? – спросил я, разглядывая вязанки трав, развешанные по избе. – Не страшно?
– А чего бояться, зверье меня не трогает, подкармливаю я их. А путники здесь редкость. Травница я. Лекарства от хвори собираю. Каждые полгода товар свой в город вожу, тем и живу. Да ты ешь…
Эрия бухнула мне на деревянную тарелку груду вареного картофеля:
– С мясом только тяжело здесь, не обессудь.
Я обнюхал тарелку, запах картошки приятно возбуждал аппетит, только сейчас до меня дошло, насколько я голоден.
С угощением я расправился минут за пять и блаженно откинулся на скамью.
– Вот чаю попробуй, сама собирала, – травница поставила передо мной деревянную дымящуюся кружку.
Я вдохнул аромат, и мое волчье чутье встрепенулось. Неизвестный запах эфирных масел почему-то будоражил меня, включая инстинкт самосохранения. Подсознание категорически отторгало горячий напиток…
– Отравить меня хочешь? – вскочил я, выхватывая кинжал.
Травница дернула какой-то рычаг под столом, и пол подо мной провалился. Я вместе со стулом грохнулся в черную яму. Лежа на каменном полу, я увидел, как метрах в четырех над головой сдвинулись створки пола, заточая меня, словно в склепе.
Вот я кретин! Крут был Леха, а кинули как лоха! Баба в плен взяла! Как так? Проклиная себя, я ощупал стены округлой ямы. Каменные… Без единой щелки. Кинжалом такие не расковыряешь, а «кувалда» наверху осталась.
Странный запах… Словно копченая грудинка. Глаза уже привыкли к темноте. Я посмотрел наверх и похолодел… Рассеянный свет пробивался сквозь щели в потолке, вычерчивая контуры фрагментов копченых туш, висевших на металлических крюках. То были фрагменты человеческих тел, руки, ноги…
Твою мать! С…ка! К людоедам попал! Спокойно… Надо подумать, как выбраться… времени, скорее всего, у меня мало. По стене мне не взобраться, до крюков не достать, висят под самым потолком. Пол каменный, стены не разобрать. Короче, силой не пробиться… Остается ждать, когда за мной придут. Я был уверен, что людоедка не одна… Одной окорока так не подвесить.
Прошло дня три. Я сидел в погребе промерзший и голодный, терзаемый нестерпимой жаждой. Обезвоживание ослабило силы и притупило инстинкты. Какая глупая и обидная смерть – в яме от голода и жажды, сетовал я.
Как вдруг створки наверху раздвинулись, и в проеме показалась Эрия.
– Пора тебе познакомиться с моим братом, – улыбнулась она.
Ну вот и настал мой час. Эти твари ждали, пока я ослабну, чтобы разделать…
– А как же предсмертное желание, – натянул я в ответ улыбку.
– У скота, идущего на убой, не бывает желаний.
– Но у скота имеется животное желание испить воды перед смертью…
Эрия замешкалась и, решив, что кувшин воды не возродит во мне былую мощь, спустила на веревке глиняный сосуд.
Я обнюхал воду: немного затхлая с запахом ила, но это ерунда. Главное, что ни снотворных, ни ядовитых примесей трав я не почувствовал. Залпом опустошив двухлитровый кувшин, я поставил его на пол.
Красный камень, который я носил в мешочке на шее, вдруг запульсировал, разгоняя кровь по телу. Мышцы наливались силой, а сознание прояснялось. Пока клетки восстанавливались после обезвоживания, я, наоборот, изобразив смертельную слабость, уселся на пол.
Массивная железная лестница со скрежетом сползла вниз.