Момент истины (худ. М.Петров)
Шрифт:
– Товарищ капитан… – Алехин меж тем достал из кармана две красные засаленные нарукавные повязки с надписями: «Комендантский патруль», встряхнул их, расправил и протянул одну капитану. – Прошу вас – наденьте.
– Зачем?… – взглянув мельком, осведомился капитан. – Это для патрулей, для дежурных офицеров. А я – помощник коменданта! – заметил он с достоинством. – И сколько на этой должности, ни разу не надевал!
– А сегодня нужно. Прошу вас, – настойчиво повторил Алехин.
– А грязнее у вас не нашлось? – с откровенным недовольством беря повязку и брезгливо осматривая ее,
– Это не у нас, а у вас! – весело сообщил Алехин. – Мне их дали в комендатуре. А постирать не было времени. Давайте я вам помогу.
Помощник коменданта остановился и, поджав губы, покорно стоял с минуту, пока Алехин не закрепил повязку на рукаве его кителя повыше локтя. Тем временем Блинов по своей инициативе проделал то же самое на рукаве гимнастерки Алехина.
В молчании они пошли дальше, и капитан снова охотно погрузился в свои мысли, однако немного погодя Алехин опять заговорил.
– Как у нас с оружием? – будто самого себя спросил он и, вытащив из кобуры пистолет, взвел курок и оттянул затвор, проверяя, есть ли патрон в патроннике; Блинов тотчас же проверил свой ТТ. Но помощник коменданта, к кому, собственно, был обращен этот вопрос, шагал молча, будто не слыша.
– А у вас? – осведомился у него Алехин.
– За меня можете не беспокоиться.
– А эта штука вам знакома? – продолжал Алехин, достав небольшой вороненый «вальтер».
Получив утвердительный ответ, он загнал патрон в патронник и, поставив пистолет на предохранитель, протянул его капитану:
– Прошу… возьмите в карман.
– Зачем?
– На всякий случай… Берите, берите! – настаивал Алехин и, так как помощник коменданта лишь усмехнулся, сунул ему «вальтер» в правый карман брюк. – Осторожность всегда оправданна… Знаете, разное бывает…
– Знаю! – недовольно поморщился капитан и пригнулся, чтобы не задеть мокрую ветвь. – Слышал все это десятки раз! В том числе и сегодня!..
– Говорите тише, – попросил Алехин. – Что слышали?
– И про бдительность, и про осторожность, и что всякое бывает, и смотреть надо в оба!.. От всех этих поучений у меня уже мозоли в ушах! За кого вы меня принимаете?!
– Прошу вас – потише.
Помощник коменданта вытащил из кобуры свой ТТ, взвел курок и оттянул затвор – Алехин увидел патрон в патроннике.
– Бдительность, осторожность, осмотрительность!.. Мне твердят об этом, как мальчишке! – засовывая пистолет в кобуру, возмущенным полушепотом продолжал капитан. – За кого вы меня принимаете?… Я на фронте с сорок первого года!.. Поверьте, бывал в таких переделках, по сравнению с которыми ваша операция – просто загородная прогулка.
– Что ж, возможно…
– Не возможно, а точно!
– Да я верю, верю, – улыбнулся Алехин.
– Верить мало! Чтобы понимать, надо самому пережить!.. Вы на передовой-то когда-нибудь были?
– Приходилось…
– При штабе дивизии или полка?… Знаю, как вам «приходилось»!.. Во втором эшелоне! А я три года на передке! И если бы не ранение… Поймите, я боевой офицер! – взволнованно произнес капитан. – В комендатуре я случайно и не задержусь!..
– Говорите тише, – снова попросил Алехин.
– Да
– Это вам кажется, – улыбаясь, возразил Алехин. – И насчет душ вы ошибаетесь. Мы только что прошли засаду, они предупреждены по радио и знают меня в лицо, иначе бы нас уже проверяли. Вы только не обижайтесь – понимаете, это специфика… И вообще лес шума не любит…
– «Специфика»!.. Эх, людишки! – со вздохом и презрительным сожалением вдруг вырвалось у капитана. – Дурацкая-то ведь специфика! Ну посудите сами… Вы кого-то там разыскиваете. Как я понял, двух или трех, ну, допустим, четырех человек. И вот вы устраиваете засады… более того, собираетесь оцеплять весь лес, привлекаете к этому даже не сотни, а тысячи офицеров и бойцов. И это при острой нехватке людей в частях на передовой. И делается все это из-за двух, максимум четырех человек! Причем, как я понял, вы даже точно не знаете, появятся ли они здесь!
– Должны. Конечно, не факт, что они выйдут именно на нас. На путях их вероятного движения устроено несколько засад.
– Да, но к чему оцеплять весь огромный лес? Зачем столько людей?… Почему такая чрезвычайность?
– Видите ли, это долго объяснять… – чуть помедля, уклончиво заметил Алехин: он не мог, не имел права говорить кому бы то ни было, кроме офицеров контрразведки, что речь идет об агентах, действия которых представляют угрозу для предстоящей стратегической операции, и что дело взято на контроль Ставкой Верховного главнокомандования.
– Ясно, от меня вы тоже секретите! – с очевидной обидой быстро сказал капитан, и лицо его дрогнуло в презрительной усмешке.
– Нет, почему же…
– Как бы чего не вышло! Перестраховочка! Мне вы тоже не доверяете… А родной матери?… К ней у вас тоже, наверно, одна бдительность!
– Ну вы и язва! – рассмеялся Алехин; своей прямотой и задиристой откровенностью капитан ему определенно нравился.
– Какой есть! Но дело не в этом. Все эти предосторожности – ваша, как вы говорите, «специфика»!.. Пуганая ворона куста боится! Вы этим живете и этим кормитесь! Но мне-то вы зачем мозги компостируете?… Я в армии четвертый год и вашей «спецификой», поучениями о бдительности не то что сыт – перекормлен! Однако ни одного шпиона даже во сне не видел!.. Дезертиры, паникеры, изменники встречались – двоих сам расстреливал… Власовцев видел, полицаев, но шпиона – ни одного! А вас, охотничков, – как собак нерезаных!.. НКВД, НКГБ, контрразведка, прокуратура, трибуналы… И еще милиция!..
– Говорите тише…
– Могу вообще молчать! Только вы мне мозги не компостируйте! Я приглашен, чтобы вы имели вид комендантского патруля, и то, что от меня требуется, сделаю! Но своей «спецификой» вы мне голову не дурите! Мы очень разные люди, и быть таким, как вы, я не желаю! Извините – противно!.. Ну что вы все время смотрите, чего выискиваете? Вы что – потеряли что-нибудь или змей боитесь?
– Не без этого, – весело признался Алехин. – И не только их… Лес кое-где минирован. А я еще жить хочу… И вы, наверно, тоже?