Mon AGENT или История забывшего прошлое шпиона
Шрифт:
— Так мы теперь называем бывших ангелов Египтянина? — уточнил Миссионер.
— Совершенно верно! — ответил тот. — Сейчас они практически полностью задействованы там же и призваны не выпустить из-под земли… гм…
— Ваших бывших подчинённых! — опять помог ему бывший римский гражданин.
— Именно! — сухо поблагодарил его небесный маршал. — Наконец, существует ряд специальных и вспомогательных подразделений. Они включают конно-крылатую артиллерию и отдельный отряд воздухоплавателей.
Упоминание последнего вызвало умильную улыбку на губах неравнодушного к дирижаблям Основоположника и недоверчивую ухмылку у Миссионера, который всегда считал воздушные пузыри бесполезными игрушками. Знавший об этом архистратиг поспешил сообщить:
— Разумеется, у нас пока не было возможности применить новую технику в боевых условиях, но существуют оригинальные идеи по использованию как воздушных кораблей, так и кое-чего другого…
— А идеи от кого? Опять от старого проходимца Галилео?
— Да, в том числе и от него! — подтвердил архангел и, не развивая больше тему о секретном оружии, решил подытожить свой доклад. — В общем, нельзя сказать, что Корпус не готов к серьёзным военным действиям, но нам явно понадобятся не только профессионализм и стойкость, но также и помощь Божия! А также частичная мобилизация праведников и дополнительная партия пулемётов с Земли…
— То-то праведники взвоют! — философски отметил Основоположник. — Представляете, что нам на это скажут? Они ведь сюда не воевать, а блаженствовать прибыли!
— А что делать? Лучше умереть в бою, чем покориться Сатане и его приспешникам! — горячо ответил Гавриил.
В храме воцарилось молчание. Стало понятно, что высказанная мысль не являлась для некоторых присутствующих столь же очевидной.
— Ну что ж, — решил подытожить Михаил, — если не будет возражений, волею Божией я объявляю военное положение и принимаю на себя всю полноту власти!
Дай вам Бог! — с искренним чувством облегчения и благодарности молвил Основоположник, тяготившийся своим статусом неформального лидера с того самого момента, когда Прародитель навеки уснул лицом в шашлыке.
— Не сомневаюсь, что наш вновь назначенный Диктатор разгромит сатанинское воинство ещё быстрее, чем восстание ангелов-предателей! — торжественно произнёс Миссионер, прозрачно намекая Михаилу на то, чтобы тот не увлекался своими новыми полномочиями и не забыл сложить их после достижения указанной цели.
«М-да, трезво подумал Михаил, — надо будет дать им охрану покрепче!»
И ещё одно! — сказал он вслух. — Будем ли мы рассматривать возможность переговоров?
Основоположник и Миссионер невольно переглянулись: по-видимому, они уже обсуждали эту деликатную тему между собой.
— Боюсь, — уклончиво начал Миссионер, — что Князь Тьмы не готов к заключению мира!
Уж не знаешь ли, ты, брат мой, почему это вдруг? — подозрительно спросил Гавриил, до которого дошли слухи о неудачном покушении на Сатану.
— Потому что он ненавидит нас так, что даже не может подождать, пока мы сами все здесь подохнем! — не моргнув, ответил Миссионер.
Михаил пристально посмотрел ему в глаза.
— А какие новости от нашего арийца Уриэля? — решил сменить тему Миссионер.
Тот пожал плечами:
— Коты на месте, надеюсь, что ваш Уриэль не успеет сожрать их до того, как они исполнят свою миссию! Кстати, там же, в новом Вавилоне, сейчас находится и наш старый знакомый!
— Это кто? — с неприятным предчувствием спросил Миссионер.
— А тот самый грешник, от которого мы еле избавились, — Аналитик! — с удовольствием ответил только что произведённый в диктаторы архангел. Он знал о суеверном ужасе, который испытывали иерархи по отношению к приносящему неприятности русскому, уже как-то раз сумевшему нарушить привычный уклад небесной Богадельни.
— Надеюсь, в этот раз он там, на Земле, и останется! — выразил общую надежду Основоположник.
— И да поможет нам Господь! — ответил Гавриил.
— Аминь! — хором и с большим чувством поддержали его все присутствующие.
Глава 12
Тем временем известный в обоих мирах смутьян с подозрительным прозвищем Аналитик сидел в баре лондонской гостиницы. Открыв рот, он смотрел на своё собственное лицо на экране большого плоского телевизора. Обычно там транслировались нескончаемые репортажи с соревнований по крикету — виду спорта, способного вызвать неподдельный интерес и бурные эмоции лишь у населения стран Британского Содружества. Его собственное лицо показалось Агенту абсолютно не фотогеничным, глупым и вызывающим глухое раздражение. По счастью, после хирургических манипуляций в израильской клинике оно также было вполне обычным и отнюдь не вызывало желания запомнить его. В отличие от него, прекрасное и искажённое гневом лицо Снежной Королевы было весьма примечательным и отпечатывалось в памяти раз и навсегда. Понятно, что это являлось не самым большим преимуществом для активно работающего секретного агента. Аналитик выпил вторую за выпуск новостей рюмку водки. Выдохнув едкие пары зернового спирта, он боковым зрением заметил, что сосед по бару смотрит на него с обострившимся вниманием человека, случайно увидевшего знаменитость. Аналитик мрачно повернул голову и встретился взглядом с плешивым банкиром в дорогом костюме, отравлявшим всё окружающее сигаретным дымом. Тот виновато заморгал и немедленно переключил внимание на статую младенца Христа за окном, покрытую каплями мелкого дождя. Агент внезапно понял, что либо ему в очередной раз надо ложиться под нож косметического хирурга, либо его шпионской карьере угрожал неизбежный, быстрый и, возможно, бесславный конец. В этот момент к нему и присоединилась любовница.
Снежная Королева была одета в изумительно элегантный и немедленно привлекающий внимание белый костюм с узкой юбкой, который чудно контрастировал с её бархатистой загорелой кожей и светлыми волосами. Бедный банкир, не сумевший долго любоваться каменным мальчиком с вызывающе торчащим достоинством, уставился на великолепную фемину, почтившую вниманием гостиничное заведение. Даже бармен, видавший здесь знаменитых и богатых красавиц со всего мира, не мог отвести от нее восхищённого взгляда. Аналитик оглянулся, чтобы оценить вызванный появлением оперативницы Моссада эффект. Банкир вновь воровато отвёл глаза и уставился на почерневшую от табачного дыма картину, изображавшую игру в поло между английскими гвардейцами. Даже в клубах сигаретного дыма — казалось, в континентальной Европе не курили только младенцы, коты и собаки — можно было заметить, что незнакомка в белом костюме произвела огромное впечатление. Но вместо того, чтобы заметаться в ожидании неизбежного провала, наш герой с идиотской улыбкой смотрел на холодную красавицу. Он испытывал невероятную гордость от того, что та недавно и с такой страстью вновь и вновь отдавалась ему на гостиничных кровати, стульях и прочих предметах мебели, способных выдержать подобный напор чувственности. Снежная Королева посмотрела на нескромную статую за окном, на встревоженных её появлением посетителей бара, на потемневшие спортивные реликвии эпохи колониализма и очень непосредственно обнажила в улыбке белоснежные зубы:
— Агент, мне с вами очень хорошо!
Аналитик смутился. Ему-то как раз казалось, что он слишком груб, слишком громко стонал и слишком много потел, чтобы с ним было хорошо этой чудесной девушке. Однако он всё же вымучил ответ:
— Мне трудно сказать, что я чувствую, когда смотрю на тебя! Хочется, приласкав, поцеловать в лоб и в то же время разорвать на тебе одежду! Наверное, это звучит совершенно дико!
Снежная Королева громко засмеялась. По-видимому, подобная комбинация чувств не показалась ей чересчур дикой, а наоборот — представлялась совершенно понятной, естественной и желанной.