Мона
Шрифт:
— Вы хотите сначала ехать в отель? Было бы лучше наоборот.
Пол наклонился вперед, бросив взгляд на бейдж водителя. Андре Бажич. Должно быть, сербского или хорватского происхождения.
— Простите?
— Вы сказали, что сначала хотите поехать в отель. Потом в больницу. Но больница будет сейчас.
Пол заметил указатель немного впереди справа. Каролинская больница. Он быстро принял решение.
— Высадите меня здесь, а моего коллегу с сумками отвезите в гостиницу. Так будет лучше. Спасибо.
Водитель кивнул. Его крепкие предплечья были покрыты татуировками, а над правым запястьем виднелся уродливый шрам. И эта часть мира прошла через
Когда дама в регистратуре устало улыбнулась ему, Пол выбрал семейную версию. После поиска в компьютере Пола направили к лифтам. Он был дальним родственником, который проделал долгий путь из США, чтобы повидать милую малышку Ханну. Десять минут спустя он надел бахилы, вымыл руки прозрачным гелем и вошел в отделение I-62. По словам дежурной, Ханну только что перевели в закрытое отделение. Пол хотел поговорить с дежурным врачом, но он был недоступен. Приятная медсестра со светлыми, собранными в хвост волосами объяснила, что Ханна Сёдерквист лежит в палате со шлюзом, то есть в специальном помещении для пациентов, которые могут быть переносчиками вирусов, передающихся воздушно-капельным путем. Медсестра рассказала, что у Ханны часто бывает сестра. И, конечно же, Йенс. Возможно, будучи родственником, Пол должен был знать, кто такой Йенс, но он все равно задал вопрос.
Медсестра засмеялась.
— Йенс стал частью отделения. Близкий друг Ханны. Он так хорошо ухаживает за Ханной, пока нет ее мужа. Он и о нас обо всех заботится. Покупает булочки к кофе и цветы. К сожалению, в отделении нам нельзя их держать, но он все равно покупает. А на днях угощал всех вином и сыром. Замечательный человек. Добрая душа.
Пока женщина говорила, она что-то записывала в блокнот, висевший у двери в кабинет. В отделении было тихо. В конце коридора мигала красная лампа. Пахло средством для дезинфекции и кофе. Сестра прикрепила ручку рядом с блокнотом, несколько раз провела руками по халату, будто стряхивая пыль, и окинула Пола внимательным взглядом с головы до ног.
— На самом деле в данный момент неприемные часы, но раз сейчас спокойно и вы проделали такой длинный путь, мы сделаем исключение.
Женщина пошла по коридору, Клинтон последовал прямо за ней.
— Где ее муж?
Они остановились у палаты 115.
— Очевидно, за границей. Мы надеемся, что он скоро вернется. Это пошло бы ей на пользу.
— Как она?
Медсестра взглянула на Пола и тихонько прикусила губу.
— Лучше спросите доктора. Но мне кажется, ситуация крайне тяжелая. У нас есть сложности с постановкой диагноза. Возможно, ее переведут в закрытую инфекционную клинику в Хедингё.
Женщина открыла дверь. Внутри имелось небольшое пространство с еще одной дверью. Шлюз. Здесь были раковина и вешалка для желтой защитной одежды из тонкой бумаги. Сунув руку в серебряный контейнер, медсестра достала маску с маленьким синим пластиковым фильтром и тонкие латексные перчатки. Она протянула Полу перчатки, и пока он надевал их, открыла вторую дверь и кивнула на окна.
— Можно сидеть
Пол кивнул и вошел в палату. Дверь за ним плавно закрылась. Он поправил маску и осмотрелся. Палата была просторной для одного пациента. У окна стояла единственная кровать, окруженная оборудованием. Под простыней просматривалось худенькое тело. Лицо скрывали дыхательный аппарат и два контейнера с кислородом. В палате пахло свежевыстиранным бельем. Ритмичный звук искусственных легких был слишком знаком. Клинтон посещал многих друзей и недругов в таком же состоянии. У кровати стояли кувшин с водой и стакан. Пол встал около изголовья и принялся рассматривать Ханну. В жизни она была красивее, чем на фото, даже несмотря на свое положение. Кто-то вымыл и причесал ее волосы, но у них пропал блеск. Кожа бледная. Щеки впали. Пол осторожно обошел кровать и встал сбоку. Из оголенной руки женщины торчала трубка от капельницы. Он наклонился к ее лицу. Странное зрелище. Казалось, она может проснуться в любую секунду. Ханна выглядела так, как будто просто дремлет. Клинтон долго стоял неподвижно и разглядывал женщину.
Как ему переправить ее в Осло? Как перевезти тяжелобольного гражданина Швеции? План «А» заключался в том, чтобы положиться на готовность шведских властей сотрудничать, но Пол чувствовал, что дело застрянет в печально известной шведской бюрократии. Не намного лучше русской. Офис уже раньше имел проблемы со шведами. Пол думал над тем, чтобы приехать позже вечером с Микаэлем и просто забрать Ханну. Посадить ее в инвалидную коляску и покинуть больницу. Таков был план «Б». Американец аккуратно провел покрытыми латексом кончиками пальцев по лицу Ханны, от лба, ниже по переносице, вокруг губ и по подбородку. Подержал руку у нее на шее. Потом наклонился ближе и через маску прошептал едва слышно:
— Эрик передает привет. Он скучает по тебе.
Может быть, ее веки дернулись. Может, Полу просто показалось.
Газа, Эрец
Пограничный пункт Эрец был рассчитан на двадцать пять тысяч человек в день, но поскольку всем теперь запретили пересекать границу, проходы и залы ожидания пустовали. Для членов телебригады каждый пройденный контроль был победой, очередным шагом к цели. Эрик же ощущал, как смелость убавляется с каждой секундой, приближавшей его к Газе.
Через час сорок они стояли по другую сторону поста и ждали машину, которая, как они надеялись, должна была появиться. Ждали все, кроме Эрика. Он надеялся, что ее конфискуют. В пределах видимости не было ни одного человека.
Двадцать минут спустя включилась сирена, и ворота с пронзительным скрипом открылись. Телевизионщики заликовали, увидев белый микроавтобус. Солдат, сидевший за рулем, вышел из автобуса и быстро кивнул им, прежде чем вернуться на пост. Люди сели обратно в автобус. Эрик положил сумку на колени и устремил взгляд в окно. Мотор уже был заведен, и при включении первой передачи последовал характерный треск. Автобус съехал вниз по узкой бетонной рампе и направился дальше по пустынной проселочной дороге. Слева тянулись вспаханные поля. Справа, насколько хватало взгляда, простирались засохшие глиняные пустоши. Гино посмотрел на Эрика в зеркало заднего вида.