Монах: последний зиндзя
Шрифт:
Дзебу пробрался по приставной лестнице в трюм корабля, где сидели гребцы. Шестьдесят человек были одеты только в необходимое. Все они были самураями, безоружными, как и все на борту гозабуна. Дзебу прошел на нос корабля, чтобы быть к ним лицом.
– Мы сохраним это в секрете сейчас, потому что мы не хотели распространять панику среди войск на берегу, – сказал он, повысив голос так, чтобы он мог быть слышен за биением барабана, который поддерживал такт гребли. – Монголы захватили нашего сегуна, Муратомо-но Саметомо.
Все задохнулись и закричали, ужасаясь. Гребцы перестали грести, и их старшина остановился и не приказывал им продолжать. Дзебу быстро описал им свой план действий:
– Если
Гребцы засмеялись.
– Я благодарю тебя за то, что взял нас участвовать в этом подвиге вместе с тобой, шике! – сказал первый гребец. Другие высказали своё согласие с ним.
Поднявшись на палубу, Дзебу собрал великолепно одетых пассажиров гозабуна и пересказал им новость о захвате Саметомо. Они были так же взволнованы, как и гребцы. Каге был единственным из бывших зиндзя, которому Дзебу уже сказал об этом по секрету. Теперь он изложил свой план им, как и самураям под палубой.
– Не забывайте действовать, даже если вы ужаснётесь от всего увиденного, – сказал им Дзебу. – И попытайтесь не позволить ветру сдуть ваши зонтики. Они – очень важная часть плана!
Он выстроил бывших зиндзя вдоль перил гозабуна так, чтобы они были ясно видны с монгольских кораблей, к которым они приближались. Бывшие зиндзя стояли спиной, повернув зонтики против ветра и дождя. Дзебу встал в ряд, держась за перила. Дождь и брызги стегали его по лицу. Они сейчас были над бьющейся водой, и волны в гавани походили на горы Кага. В один миг Дзебу погрузился в долину чёрной воды. В следующий момент он помчался вверх, в покрытое тучами небо. Ощущение было тошнотворное, и он держал глаза закрытыми некоторое время. Моко подошёл и встал рядом с ним.
– Я самый несчастный из людей, – сказал Моко, – имея такого сына!
Боль Моко заставила Дзебу задуматься о многих годах сожаления об убийстве Кийоси.
– Твой сын поступил так, как считал нужным. Он не мог отказать сегуну!
Глаза Моко расширились.
– Но, шике, последствия могут быть…
– Последствия прискорбны, но не постыдны. Забудь прошлое. Забудь будущее. Важно лишь настоящее.
Помолчав, Моко сказал:
– Спасибо, шике. Я чувствую себя лучше.
Во впадинах между волнами казалось, будто их корабль одинок в пустом океане, но, когда нос корабля поднимался на гребень волны, Дзебу мог охватить взглядом всю гавань и монгольский флот: джонки стояли на якоре правильными рядами. На некотором расстоянии от берега стоял на якоре «Красный Тигр», в четыре раза длиннее и намного выше, чем любая другая джонка флота. Волны качали корабль, и Дзебу никак не мог сосчитать мачты на флагмане монголов, но их явно было больше двенадцати, может быть, даже шестнадцати; задние мачты наклонялись к корме, а передние – к носу. Корабль больше напоминал ужасного морского дракона, чем тигра, и, подобно дракону, мог изрыгать огонь. Огромная хуа пао, бронзовая труба в три человеческих роста, установленная на передней палубе, то и дело, взревев, выпускала ракеты, пролетавшие по дуге немыслимое расстояние до берега и приземлявшиеся там среди самураев, атакующих береговой плацдарм Хакаты, оставляя кратеры в песке. Но сквозь грохот хуа пао Дзебу слышал другой рокочущий звук, одновременно пугающий и вселяющий надежду, – гром. Конечно, с начала лета над бухтой прогремело много гроз, и ни одна из них не нанесла врагу заметного ущерба. Но это время года было сезоном больших штормов.
Чтобы достичь «Красного Тигра», «Мерцающий Свет» должен был миновать весь строй сильно раскачивающихся на якорях джонок с зарифленными парусами. Просвистевшая стрела воткнулась в обшивку прямо перед Дзебу. Хороший выстрел, подумал Дзебу, если стрелявший намеревался промазать. Он сделал Сакагуре знак остановить гребцов. С ближайшей джонки его окликнули на языке Страны Восходящего Солнца, ломаном и с сильным акцентом.
Дзебу ответил на монгольском языке:
– На этом корабле находятся послы императора Страны Восходящего Солнца! Нам нужно переговорить с вашим главнокомандующим, гурханом Аргуном Багадуром!
Несмотря на ветер и дождь, сорок бывших зиндзя ухитрились выставить напоказ огромное множество качающихся зонтиков, стелющихся шелков и колеблющихся вееров. Монголы выстроились у поручней ближайшей джонки, и до Дзебу доносились взрывы хохота. Последовало долгое ожидание. Ветер усиливался, небо темнело, и капитаны джонок передавали сообщение Дзебу вдоль строя кораблей на «Красный Тигр». Наконец Дзебу услышал крик, приказывающий ему двигаться вперёд.
«Красный Тигр» держал курс прямо на юг. Сакагура приказал рулевым и гребцам «Мерцающего Света» направить нос корабля наискось огромных волн, катящихся через залив с юго-запада на северо-восток, чтобы корабль не затопило. Халат Дзебу промок от дождя и водяной пыли и прилипал к коже. Подвергаясь сильной килевой качке, «Мерцающий Свет» плыл мимо носов длинного строя вражеских джонок, осыпаемый насмешками, оскорблениями и проклятиями на монгольском, китайском и корейском языках. Дзебу рассчитывал, что монгольский закон, провозглашающий неприкосновенность послов, защитит их от насилия. В них не бросали мусором, возможно, потому, что за два месяца на джонках осталось слишком мало того, что можно бросать.
Окрашенный в алый цвет борт «Красного Тигра» простирался перед ними и над ними как стена. Монгольские воины прыгнули в баркас, пришвартованный у подветренного борта судна, и начали грести к «Мерцающему Свету». У Дзебу от страха засосало под ложечкой. Он был в сердце вторгшегося флота, и сейчас враг поднимался на его корабль. Что заставило его подумать, что такой безумный план может удаться? Матросы сбросили на баркас веревочные лестницы и помогли двум монгольским командирам перелезть через борт. Их полированные стальные шлемы были украшены серебряным орнаментом, изысканные кольчужные доспехи покрыты накидками из яркого малинового шёлка. Их одетые в меха прадеды, подумал Дзебу, вряд ли узнали бы их! Они спросили Дзебу, кто он такой, что это за придворные и чего они хотят.
Дзебу назвал свое имя, подумав, что это вызовет интерес Аргуна, и пояснил, что он всего лишь переводчик. Он перечислил титулы и должности поддельных послов.
– Что касается причины, которая привела нас сюда, – сказал он, – у нас есть основания считать, что на борту «Красного Тигра» находится некий особенный пленник. Если это так, послы весьма желали бы обсудить возможность его освобождения. Они также хотели бы начать переговоры с гурханом на тему войны вообще, если он в этом заинтересован.
Два монгольских военачальника выглядели изумлёнными и довольными. Они молча обыскали его, ища оружие, их руки пробежали по его влажному халату, который он перед началом своей миссии освободил от смертоносного содержимого. Они прошли среди бывших зиндзя, ощупывая их шелка и парчу. Они взвешивали в руке зонтики, чтобы убедиться, что в их рукоятках не спрятано лезвий мечей. Люди в придворных костюмах отшатывались от монголов, тревожно вскрикивая. Презрение на лицах монголов усиливалось с каждой минутой. Они осмотрели капитанский мостик и каюту под ним. Они спустились под палубу и тщательно проверили гребцов, устало сгорбившихся над веслами. Наконец они вернулись на свой баркас.