Монах: последний зиндзя
Шрифт:
– Тогда позвольте нам пристать к берегу. Дайте нам остаток дня, чтобы высадить наши войска на этот пляж, чтобы наши корабли смогли переждать шторм в открытом море.
Дзебу заметил тревогу в голубых глазах Аргуна. Этот человек знает, подумал он, что ветер, дождь и волны могут смыть всё, ради чего он жил и работал. Дзебу снова перевёл, растягивая свою речь, добавляя детали и комментарии, чтобы выиграть время.
Случилось то, чего он ждал. Гонимая штормом волна обрушилась на «Красный Тигр», сбив с ног всех на верхней палубе и снова качнув тело Саметомо далеко в море.
– Гурхан не более способен вести честные переговоры, чем акула, – быстро сказал Дзебу.
Слово «акула» было сигналом. Двадцать людей Дзебу сорвали деревянные колпачки с концов своих зонтиков и поднесли длинные рукоятки к губам. Двадцать человек глубоко вдохнули и с силой выдохнули. В горло каждого монгольского лучника вонзилось по два отравленных дротика. Стрелы лежали на тетивах и были направлены в цель, но только некоторые успели перед смертью натянуть луки и выстрелить. Стрелы полетели беспорядочно. Все сорок бывших зиндзя набросились на военачальников и стражников Аргуна. Ярко раскрашенные веера, когда их свернули, стали прочными палками, которыми они отражали сабельные удары, оглушали свои жертвы и поражали их в висок или дыхательное горло. Через мгновение все бывшие зиндзя были вооружены луками и стрелами, и из всех захватчиков на этом конце палубы в живых остался только Аргун. Он кричал, прося о помощи.
– Займитесь им, – крикнул Дзебу, и гурхан замолчал, когда два бывших зиндзя приставили острия захваченных сабель к его горлу. Дзебу перегнулся через борт и окликнул самураев на «Мерцающем Свете». Вместе с другими бывшими зиндзя он бросил вниз веревки и трапы, и Сакагура и одетые в набедренные повязки самураи полезли наверх. Они присоединились к бывшим зиндзя, завладевая оружием павших монголов и готовясь встретиться с вражескими воинами, оставшимися на этой палубе.
Дзебу считал, что на борту этого корабля может находиться от трёх до четырёх сотен монгольских воинов и корейских матросов. Из кормовой надстройки их атаковал строй солдат, размахивавших саблями и боевыми топорами. Еще больше воинов вылезало из люка. С помощью захваченных луков и стрел бывшие зиндзя сбросили вниз первых нескольких появившихся из люка воинов. Их тела перекрыли их товарищам путь наверх. Теперь люди Дзебу сбросили шелковые халаты и штаны, оставшись в простых серых туниках монахов-воинов. Они сорвали с зонтиков ленты и бумажные верхушки, превратив их в боевые палки. Вооруженные этими палками или захваченным оружием, бывшие зиндзя и самураи атаковали воинов Аргуна. Монгольские сабли, сделанные из стали низкого качества, ломались под точными ударами крепких деревянных палок. Раскалывались и монгольские черепа. На ограниченном корабельном пространстве зиндзя со своими боевыми искусствами легко одолевали людей, привыкших сражаться в конном строю на открытых равнинах. В считанные мгновения Дзебу и его команда добились главенства над верхней палубой «Красного Тигра».
Дзебу подбежал к помосту хуа пао, где у основания чудовищной машины неуклюже лежали китайские матросы. Он взял с железной жаровни факел, которым поджигалась хуа пао. Дзебу зажег сброшенный кем-то шелковый халат и засунул его в ближайший люк. Другие зиндзя последовали его примеру. Некоторые поджигали стрелы и пускали их на нижние палубы. Когда пламя начало вырываться из люков, Моко подбежал к люку, держа в руках бочонок черного пороха. Он бросил бочонок вниз и вместе с Дзебу отскочил назад. Через мгновение с нижней палубы раздался приглушенный грохот, и из люка вырвалось огромное облако черного дыма. Снизу доносились вопли, огонь и дым усилились. Моко и Дзебу стали как можно быстрее бросать в люки бочонки с порохом. Взрывы сотрясали «Красный Тигр» от носа до кормы, как собака трясет крысу. Дзебу оглянулся и взглянул на Аргуна. Монгольский военачальник вглядывался в царившие вокруг смерть и разрушение, и в его глазах впервые появилось чувство. Ярость.
«Красный Тигр» бешено раскачивался из стороны в сторону, дождь хлестал почти горизонтально. Было темно, как ночью. Картину освещал только огонь с нижних палуб. «Вовремя мы воспользовались чёрным порохом», – подумал Дзебу, Этот дождь, возможно, погасит пожар. Но из недр корабля все еще вырывался мрачный свет. Что, если на ближайших кораблях заметят, что на «Красном Тигре» не все в порядке, и попытаются прийти на помощь? Он сбросил сандалии. Босые ноги крепче сцеплялись с мокрой палубой. Он подбежал к поручням.
«Красный Тигр» был покинут. В пределах досягаемости Дзебу не увидел ни одного корабля. Он заметил, что какая-то джонка, подняв все паруса, исчезла в темноте. Ему показалось, что она плывет к устью гавани, но он не был уверен, что правильно определяет направление.
Огромный искалеченный корабль качался из стороны в сторону, и колоннада мачт, протянувшаяся вдоль «Красного Тигра», устрашающе скрипела. Звук был такой, будто мачты готовы в любой момент переломиться и обрушиться на воинов. Возможно, взрывы под палубой разрушили основания мачт и выбили их из опор. Услышав раздающиеся внизу крики и вопли, Дзебу подбежал к поручням и увидел качающиеся на воде руки и головы. Оставшиеся в живых на нижних палубах монголы и корейцы покидали корабль. Сердце Дзебу упало, когда он увидел, что некоторые из них карабкаются на «Мерцающий Свет», сразу садясь за вёсла и отрезая гозабун от «Красного Тигра». Если флагман монголов пойдет ко дну, у команды Дзебу не будет пути к бегству. Дзебу видел, как полупустая галера медленно удаляется. Потеряв управление, она взобралась на пенистый белый гребень, затем боком соскользнула во впадину. Волна, высокая, как пагода, обрушилась на нее, опрокинула на борт, затопила и перевернула. Вопли тонущих людей еле пробивались сквозь рёв ветра и волн. Плоское коричневое днище «Мерцающего Света» еще какое-то время плавало на поверхности бушующего моря. В коротких вспышках молний Дзебу мог различить другие корабли, опрокинутые штормом, и огромные волны, идущие со всех сторон одновременно.
«Красный Тигр» едва ли мог продержаться долго. Мачта, к которой был привязан Саметомо, могла сломаться в любой момент. С каждым рывком корабля тело мальчика взлетало над волнами. Если бы державшая его веревка порвалась, он был бы сброшен в море. Со связанными руками у него не будет никаких шансов. Веревка была привязана к мачте. Дзебу понял, что ему нечем перерезать ее. Он не запасся оружием, и вблизи него никого не было. У него был только веер, из тех, что бывшие зиндзя принесли на борт «Красного Тигра». Тем не менее он поспешил к основанию передней мачты. Несомненно, он сможет отвязать веревку. В следующий миг он застыл от ужаса. Около мачты стоял Аргун, подняв монгольский боевой топор и собираясь перерубить веревку. Один удар и Саметомо свалится в море. Дзебу стал тихо приближаться к Аргуну.
– Не подходи ближе! – прокричал сквозь шторм монгольский военачальник. – Я был глупцом! Я позволил тебе перехитрить меня. Ты единственный человек в мире, способный превратить в оружие зонтики и веера!
– Чего ты хочешь? – крикнул Дзебу.
– Всё еще торгуешься? Я ничего не хочу! Я потерял мой флот. Всё, что я могу сделать, – это убить вашего сегуна. Только так я могу причинить вам боль!
Дзебу попытался воззвать к чувствам монгола:
– Что пользы убивать храброго мальчика?
Аргун ответил лишь безумным язвительным смехом.
– Мы оставим тебе жизнь! – крикнул Дзебу. – Мы отправим тебя обратно к Кублай-хану. Я клянусь в этом честью моего Ордена!
– Я лучше умру, чем предстану перед Кублай-ханом. Ваша страна была у меня в руках, и я потерял её из-за тебя! – Злобный огонь озарил его лицо. – Есть лишь одна сделка, на которую я согласен.
– Всё, что хочешь! – неистово закричал Дзебу.
– Ты более, чем другие, помешал мне завоевать эту страну. Я закончу мою жизнь победителем в единственном случае. Я убью последнего из потомков Дзамуги, как мне велел Чингисхан.
Синие глаза загорелись яростью.
– Подставь свою шею под мой топор, и я оставлю мальчика в живых.
Дзебу не колебался.
– Я сделаю это! – он шагнул к Аргуну.
– Нет! – завопил Моко. Дзебу не заметил, как маленький человечек подошел к нему сзади. Моко стремительно прыгнул вперед, его пальцы вцепились в топор монгольского великана.
Теперь Дзебу закричал:
– Нет!
Лезвие топора ударило Моко между шеей и плечом.
Застигнутый врасплох неожиданной атакой Моко, Аргун мгновенно отреагировал, защищая себя, вместо того чтобы перерубить веревку, державшую Саметомо. Жертва Моко не должна быть напрасной! Безоружный, если не считать веера, Дзебу бросился на Аргуна. Топор снова опустился, Дзебу уклонился от удара, концом свернутого веера сильно ткнув в запястье Аргуна. Лицо монгола исказилось от боли, но он не выронил топор. Дзебу повернулся и побежал к носу корабля, подставив спину Аргуну, чтобы отвлечь его от мачты. Корабль накренился, и Дзебу соскользнул по мокрой палубе к поручням. Топор вонзился в обшивку прямо позади него. Дзебу оглянулся на переднюю мачту. Сакагура и другие самураи разрезали веревку, державшую Саметомо. Сакагура обвязал конец веревки вокруг собственного пояса. Каге стоял на коленях позади Моко, поддерживая его, чтобы его не смыло за борт. Серое кимоно Каге спереди промокло от крови.