Монах: последний зиндзя
Шрифт:
Он встал.
– Извините меня, господин Хидехира, господин Ерубуцу.
Юкио поклонился. Дзебу встал и поклонился вместе с ним. Ерубуцу поднял вверх палец:
– До того как вы уйдете, я просмотрю все расчёты, которые ведутся моими слугами. Вы заплатите нам полностью за весь провиант и снаряжение, взятое у наших людей. Я определю сумму, которую вы нам должны. Я был в провинции и знаю существующие цены лучше, чем вы.
– Я уверен, что ваше решение будет справедливым, – вновь поклонился Юкио.
Уставившись в пол, старый Хидехира бормотал:
– Очевидно, век великодушных самураев ушел
Глава 4
На окраине Хирайдзуми стоял храм Тюсондзи – гордость Северных Фудзивара. Ансамбль из сорока строений был так же богато украшен, как и любой из больших храмов Хэйан Кё. Предметом его гордости были две знаменитые статуи Будды и многочисленные произведения искусства. Самое красивое здание храма – Кондзикидо – было покрыто чёрным лаком и золотыми пластинами.
Танико и Дзебу сидели на подстилке из сосновых иголок на лесистом холме, обозревая Тюсондзи. Дзебу был полон дурных предчувствий и напряжен сильнее, чем во время сражения. Он решил, что должен рассказать Танико тайну, которая стеной стояла меж ними, в тот же день.
– Юкио хочет, чтобы я поехал в Камакуру повидать его брата Хидейори, – начал Дзебу. – Если будет нужно, я вытащу его из рук твоего отца. Я должен передать ему известие о том, что Юкио претендовал на роль главы клана, ошибочно полагая, что Хидейори мёртв.
Танико наклонила голову:
– Это я подвела Юкио! Если между братьями ляжет вражда, то я буду отвечать.
– Ты рассказала нам то, что знала, – покачал головой Дзебу. – Я предупреждал его, чтобы он не поступал необдуманно, рассылая эту прокламацию.
Танико улыбнулась ему. В это утро её красота была такой же ослепительной, как и блеск золотого храма внизу. С тех пор как они вернулись в Страну Восходящего Солнца, красота Танико приобрела особую прелесть. Она была подобна растению, которое слишком долго находилось в комнате и завяло, но после того, как его вынесли наружу, принялось расти с новой силой.
– Я надеялась, что везде ты будешь со мной, – сказала Танико.
– Нам придется ехать быстро. Опоздание на день может обернуться смертью для Хидейори. Ты должна быть готова сегодня в полдень.
Дзебу забеспокоился, не чувствует ли она напряженность в его голосе, который он старался сделать спокойным. Он сейчас должен рассказать ей… С каждым днем увеличивается вероятность того, что вмешавшиеся обстоятельства не позволят ему сказать ей, что это он убил Кийоси.
Сейчас, когда Дзебу уже обдумывал начало разговора, страх почти парализовал его. Он вспомнил, что, являясь зиндзя, он должен просто высказаться и предоставить обстоятельствам разобраться, что к чему. Какова бы ни была ее реакция – это будет то, чего он добивался, а следовательно – правильная реакция.
– Я буду готова, когда ты скажешь, – сказала Танико, слегка улыбнувшись. – Монголы научили меня быстрой езде. Они считают, что госпожа, имеющая чувство собственного достоинства, должна ехать по суше. Мы можем до Сэндай ехать верхом, а там наймем лодку, чтобы добраться до побережья в Камакуре. Это сбережёт нам уйму времени.
– Как ты думаешь, что твой отец сделает с Хидейори?
Она нахмурилась.
– Это будет зависеть от разных обстоятельств. Я знаю, что после того, как Кийоси был убит, Согамори приказал моему отцу прислать ему голову Хидейори. По некоторым причинам отец отказался повиноваться. Хидейори жизнью обязан моему отцу.
При упоминании имени Кийоси Дзебу внутренне содрогнулся. Танико посмотрела на него с любопытством: она была настороже.
– Дзебу-сан, ты привел меня в это прекрасное место не для того, чтобы сообщить мне, что ты собираешься взять меня в Камакуру.
– Ты права, я должен кое-что тебе сказать. Я предпочёл бы это забыть, возможно, мы оба могли бы это забыть, но вечно скрывать это невозможно.
Как сказать ей? Он лихорадочно подыскивал слова, которые не нанесли бы ей столь сильный удар. Наконец он сдался. Сказать по-простому и наиболее понятно, как это сделал бы зиндзя!
– Танико, это я убил Кийоси!
Он почувствовал облегчение от того, что наконец произнес то, чего не мог сказать так долго. Но выражение её лица повергло Дзебу в отчаяние. Это был недоверчивый взгляд, который он видел сотни раз на лицах убитых им воинов. Он хотел устремиться к ней и рассказать обо всем, что случилось в тот день в водах залива Хаката, но сдержался. Сначала он должен выяснить, о чём Танико хотела бы узнать. Но она просто переспросила:
– Что ты сказал?
– Я убил Кийоси, – повторил Дзебу. Ему пришлось объяснить подробнее: – В бухте Хаката мы вели морское сражение. Он уже собирался убить Юкио. Я выстрелил стрелой с бронированным наконечником. Он мгновенно умер и упал за борт. Я не знал, кто он, но Моко сказал мне. Юкио сначала рассердился на меня. Он отдал приказ ни в коем случае не стрелять в самураев. Но я объяснил ему, что человек, которого я застрелил, собирался убить его. Всё произошло так быстро! Ты знаешь, как всё это случается во время сражения. Сейчас – человек жив, а через мгновение – он уже мёртв. Нет, ты не знаешь, ты никогда не принимала участия в битве…
Он умолк. Этого как раз Дзебу и не хотел делать. Он собирался помочь ей, но лишь оправдывал себя. Дзебу ждал, что она скажет. Взгляд Танико менялся, выражая то потрясение, то боль. «Как у раненого человека», – подумал он.
Затем она произнесла совершенно спокойным голосом:
– Я видела убитых людей, Дзебу. Однажды я совершила убийство.
Он ждал продолжения. Её светящиеся глаза встретились с его взглядом, рот Танико был приоткрыт. Через мгновение она воскликнула:
– О, Дзебу-сан! Бедный Дзебу!
Теперь шике был поражен:
– Ты жалеешь меня?
– Ты живешь с этой мыслью с тех пор, как это случилось, особенно с начала нашей совместной жизни. Эта мысль не давала тебе покоя, и ты страдал от неё в одиночестве!
Танико положила руку ему на ладонь. Её рука была холодная и сухая. Она посмотрела на большую коричневую ладонь Дзебу и убрала свою руку.
– Благословенный Амида Будда! Благословенный Амида Будда!
На лице Танико появилось замешательство.
– Я привыкла к смерти Кийоси. Я даже смирилась с потерей сына. Но не знаю, смогу ли я перенести известие о том, что это ты убил Кийоси. Сейчас я посмотрела на твою руку и подумала, что эта рука выпустила смертельную стрелу. Я не могу больше касаться тебя. Помоги мне, Амида Будда!