Монах
Шрифт:
И хоть я и не знал ответа, но мне почему-то казалось, что Свет к приходу Смотрящих не имеет никакого отношения. Что они забыли в нашем городе? За время, проведенное в монастыре, я хорошо успел узнать каждого монаха, и мог поручиться за любого из них, как за самого себя. Это были люди с недостатками и слабостями, но хорошего в них всегда было больше чем плохого. А Пелес собрался искать среди нас магов… Какая глупость! Теперь за нами будут следить Смотрящие, следить за каждым шагом. Устроят обыск… А что если они что-нибудь найдут?
Страх запустил в мою душу свои липкие пальцы. Какая
Рем тронул меня за плечо. По его сосредоточенному выражению лица я понял, что он не меньше меня ошарашен появлением у нас Смотрящих.
– Похоже, что наш поход отменяется.
– Похоже, что ты прав. Вряд ли сегодня нам будет позволено выйти в город.
– Клемент, я уверен, что они у нас ненадолго. Побудут пару дней и отправятся восвояси. Пелес слишком важная птица, чтобы жить с нами. Для него здесь нет ни места, ни особых условий.
– Ты думаешь, они ему так уж нужны? Ты только вспомни его злые глаза.
– Конечно нужны. Ведь он из Вернстока. Ходят упорные слухи, что там для монахов заведено четырехразовое питание и горячая вода в любое время суток. Я не говорю уже о множестве помощников, наподобие тех крестьян, что привозят нам хлеб и дрова. Клемент, о чем ты думаешь?
– О том, где именно Матис собирается размесить столько человек. Ведь в монастыре нет лишних мест.
– Придется потесниться. Будем спать по двое в одной келье, хоть это и очень неудобно. Если что, то я перебираюсь к тебе. Или ты ко мне.
Я кивнул, ничего не имея против.
Бывает так, что за несколько дней можно произойти больше перемен, чем за несколько лет. Люди Пелеса неотступно следовали за монахами. Они ни с кем не заговаривали, двигались беззвучно, словно тени, внезапно появлялись и тут же исчезали. На них можно было натолкнуться везде: возле колодца, в библиотеке, в собственной келье. Они получили доступ ко всему и даже позволяли себе рыться в личных вещах монахов.
Клемент то и дело ловил на себе их изучающий взгляд, стремительно оборачивался, но рядом уже никого не было. Сам Пелес заперся в кабинете Бариуса, сославшись на то, что он должен лично изучить состояние дел. Похоже, что главу Смотрящих нисколько не волновало состояние здоровья самого настоятеля. Узнав о том, что Бариус в обмороке, он только пожал плечами.
Из-за незваных гостей монахам пришлось жить в кельях по двое. Комнатки были малы и двое взрослых мужчин помещались в них с большим трудом. Одному из них приходилось спать на полу.
Однажды утром Пелес во всеуслышанье объявил, что ему придется задержаться в этом монастыре надолго, потому что в нем были обнаружены вопиющие нарушения. О каких конкретно нарушениях идет речь он уточнять не стал, но вместо этого строжайше запретил покидать монастырь без его ведома. Серые монахи по несколько человек стали дежурить возле выходов и превратились в настоящих тюремщиков.
В такой нездоровой обстановке прошло два дня, а на третий настоятель Бариус скончался.
Около полуночи Кларк принялся бить в гонг в зале собраний, созывая братьев. Поднятые по тревоге, они прибежали наспех одетые. Кое-кто даже не успел обуться
– Я должен сообщить вам грустную весть. Десять минут назад, - Кларк на секунду замолчал, - настоятель оставил нас и слился со Светом.
От такой новости монахи мгновенно проснулись. Они не желали верить, что Бариус мертв. Он олицетворял собой монастырь и был такой же неотъемлемой его частью, как и вековые стены.
– А от чего умер настоятель?
– спросил вдруг Пелес, неожиданно появляясь из-за спины одного из своих помощников.
Кларк, несмотря на свои внушительные размеры - он был двухметрового роста, сжался при виде этого невзрачного человека.
– Насколько я могу судить, у него случился обширный инфаркт. Я ничем не мог помочь. Перед кончиной он ненадолго пришел в сознание, но когда я вернулся с лекарством, у него уже началась агония. Он умер быстро.
– Вот как… - казалось, Смотрящий был удовлетворен таким ответом.
– Ну что же… Для него это только к лучшему. Видите ли, - он обвел притихших монахов взглядом, - если бы ваш настоятель не умер, то предстал бы перед судом ордена. У меня есть неопровержимые доказательства того, что он был связан с приспешниками темных сил.
– Чушь!
– воскликнул, не выдержав Джером, который на протяжении сорока лет был верным другом Бариуса.
– Не смейте порочить его честное имя! Если у вас есть эти самые доказательства, так предъявите их! И не потом, а сейчас! Оставьте свои недомолвки, они только оскорбляют честных людей. Мы имеем право знать, в чем Бариуса и нас обвиняют.
– Вас зовут Джером, не так ли?
– Пелес прищурился.
– Вы мне весьма интересны… И уже давно.
– Он сделал неуловимый знак рукой, и Джерома схватили серые братья и потащили к выходу.
– Что здесь происходит?
– возмутился Матис.
– Куда вы его тащит… ведете?
– На допрос, - спокойно ответил Пелес.
– Я должен узнать всю правду.
– Во имя Света, о какой правде идет речь?!
– Вы тоже думаете, что Бариус был тем, кем казался?
– он повысил голос.
– Какая наивность!
– Объясните же, наконец… - принялись роптать монахи.
Пелес поднял руку, призывая всех к вниманию.
– Бариус вел двойную игру. Долгое время он работал на магов, при чем на самых худших из них - на некромантов.
Его слова вызвали шквал вопросов. Пелес подождал, пока шум утихнет, и продолжил:
– Да, не удивляйтесь… Вот, - он достал из кармана сложенный вчетверо листок и неторопливо развернул его, - сведенья, которые он собирался сообщить нашим врагам. Как вы можете убедиться, это почерк вашего настоятеля. И заметьте, это только одно доказательств из многих.
– Бариус был их шпионом?
– недоверчиво спросил Матис.
– Но… Это так…
– Да, я понимаю, что трудно принять то, что человек, который должен был быть для всех вас примером, вдруг оказался предателем. Но еще основатель ордена предупреждал нас о возможной опасности. Именно поэтому и нужны мы - Смотрящие, чтобы не допустить подобного. Он искусно притворялся, и только. Бариус никогда не разделял взглядов ордена и имел черную как сама Тьма душу. Вам ясно?