Монахиня из третьего отдела
Шрифт:
— Да, отец Кальвин, — тихо ответил Логан, — Судя по словам Лиретты, те, кто знают что-то о девочках, связаны с сенатором очень тесно. Не самое простое задание даже для опытного шпиона, чего уж говорить о девчонке, только-только окончившей обучение.
— Это меня тоже беспокоит, — ответил священник, — Поэтому нельзя проявлять расторопность и сдавать наших осведомителей.
— Да, — согласился Дрейк, пытаясь сбросить с себя мгновенную радость от заботы о воспитаннице.
Это делалось не ради нее! Заблуждение столь сладко, что нельзя было не порадоваться такому
— Хотя, если девочки настолько послушны, они могут натворить дел, — протянул Логан, пытаясь выторговать у старшего жреца жестокую правду.
— А если мы об этом узнаем, по логике наших оппонентов, то точно сразу же накроем их и запрем, правильно? — с улыбкой парировал старик.
— Ну… правильно, наверное, — не меняя интонаций, отозвался Логан, привычным жестом поглаживая подбородок.
— Вот поэтому мы и не показываем своей осведомленности, — Кальвин сложил руки в замок, — «Пропажа» одной из них позволила нам иметь на руках невероятно убедительный аргумент для усиленной слежки за ними, так что все под контролем.
— Мы дадим им передать запись? — уточнил Логан, хотя уже знал ответ.
— Да. Жаль, Грегори пока не здесь, так что тебе придется проследить, куда она попадет дальше.
— Я, кажется, знаю, куда, — прошептал в ответ оперативник.
— Ты должен получить подтверждения. Угроза бабушке — недостаточная причина для того, чтобы прибегнуть к силовым методам допроса.
— А как же причастность к теракту? — вскинул брови Логан.
В кругах, с которыми ему приходилось работать, строгие доказательства не требовались, чтобы прижать человека и вытащить из него всю подноготную.
— А она доказана?
— Не думаю, — вздохнул Дрейк, понимая, что задним числом вытащить под пытками из человека чистосердечное, конечно, можно, но всерьез такие источники не воспримет никто. Если они играют против Вейлума, значит, их дела должны быть сшиты столь тонкими нитями, чтобы сенатор уж точно не смог найти, как их порвать.
— Я даже не уверен, что он знает об обстоятельствах этих взрывов. И мне кажется, Вейлум ведет какую-то двойную игру, препятствуя введению жестких мер против низших слоев общества.
— Что говорит архиепископ? — на всякий случай уточнил Логан. Лучше знать, откуда может задуть ветер.
— А… Он души не чает в девочках и очень просил позаботиться о том, чтобы хотя бы с оставшимися ничего не произошло. И еще, он думает вернуться к пропаганде радикальной чистоты.
— То есть, отменить правовую защиту для существ с нормой отличия выше третьей, кроме находящихся под непосредственной опекой церкви? — переспросил Логан.
— Что-то вроде. Есть ряд свидетельств, которые говорят в пользу того, что за взрывами стояли мутанты. Но я не понимаю мотивов… — протянул Кальвин.
— А предложенные мной? — уточнил Дрейк.
— Мозаика не собирается все равно, — отрезал начальник и шумно втянул воздух, — вот уже и пора пришла, брат. Пусть молитва Триединым успокоит тебя.
— Пусть Триединые хранят Лиретту, — едва слышно добавил Логан, разворачиваясь и направляясь к алтарю. На душе скребли кошки. Обострение ситуации в городе, кажется, действовало на них как валерьянка.
Хвост двадцать второй.
Утро Логана
Лиретта проснулась еще до восхода солнца и, лежа в постели, наблюдала за тем, как первые рассветные лучи раскрашивают мир сначала в серый, а потом в другие яркие цвета. Неприятная слабость паутиной окутывала все тело и единственное, чего хотелось Лири, это завтрак в постель и лежать, лежать, лежать…
Унами так и не вернулся, Лиретта несколько раз просыпалась ночью, открывала окно, но летучего мыша и след простыл. Неприятное чувство вины поселилось внутри, доставляя постоянное беспокойство. Ведь если с ним что-то случится, то вина за смерть крылатого ляжет на ее плечи. Да, с одной стороны, это будет не так тяжело, ведь смерть человека переживается намного болезненнее, но сердце Лири сжималось от одной мысли о том, что мыш мог погибнуть. Он был другом, а друзья — это намного больше, чем какой-то там «человек».
К счастью, долго пребывать в пучине бессмысленных размышлений ей не дали. В комнату впорхнула Этель, и Лиретта только удивилась тому, как камеристке удается оставаться бодрой и неунывающей в любое время.
— Доброе утро, госпожа. Я рада, что вы уже проснулись. Через два часа придет ваша наставница по вышивке, нам надо быть готовыми.
— Нам? — удивленно спросила Лири, довольно потягиваясь.
Все-таки в жизни богатой девушки имелись свои плюсы. Например, забота прислуги. Забравшись в теплый пушистый халат, Лиретта выползла из постели и пошла в ванную, пока Этель приводила спальню в порядок.
— Да, я буду присутствовать. Мало ли что может случиться, — многозначительно ответила Этель. — Госпожа, вам стоит быть осторожнее.
Мурашки пробежали по спине Лиретты от этого предупреждения. С такими интонациями им давала наставление матушка перед учебными миссиями. На мгновение Лири показалось, что она снова в обители, Унами прячется под юбкой и все хорошо, но это всего лишь мечты.
— Да, ты права. Мало ли кто может захотеть нанести удар по семье Вейлумов. И вряд ли кто-то решится причинять вред членам семьи, скорее будут бить через близких и дорогих, — задумчиво проговорила Лиретта, разглядывая собственное отражение. — Вы раньше не обращались к этому учителю?
— Нет, госпожа, — кротко ответила Этель. — Леди предпочитает музыку.
— А какая она, матушка Рика? — уцепилась за возможный источник информации Лиретта.
«Ну хоть кто-то что-то мне расскажет! Проклятье! Почему я не могу прочитать один раз досье и его запомнить?»
— Истинная леди, — с мечтательной улыбкой ответила Этель. — Мать семерых детей, Маргарет Вейлум прекрасная хозяйка. Ее ежегодные благотворительные приемы собирают множество гостей. А еще она очень красива, — с непонятным сожалением в голосе добавила Этель, но тут же осеклась. — Придет время, и вы обязательно с ней познакомитесь.