Монархическая государственность
Шрифт:
Посему-то все разновидности монархической власти абсолютистского типа, по существу, не монархичны, имея недостаток самого существенного свойства монархии - значения Верховной власти. Эти разновидности, как бы ни сосредоточивали у себя все функции, все-таки остаются лишь высшей управительной властью. Формула Sic volo, sic jubeo: sit lege regis voluntas [24] - на вид пышная и высоковластная, лишена главного: реальной основы верховенства, то есть выражения нравственно-религиозного источника. Эта формула абсолютизма выражает голос народа, который один может сказать: "Так хочу, и моя воля - закон". Воля же Монарха есть верховна для народа и дает
Общий ход развития абсолютистских монархий исторически состоит в том, что они возникают из демократии, как ее делегация (цезаризм) и к ней же ведут, как случилось в Европейской монархии.
Итак, монархия имеет три главные формы:
1) монархия истинная, составляющая Верховенство народной веры и духа в лице Монарха. Это - монархия Самодержавная.
2) монархия деспотическая, самовластие, дающая Монарху власть верховную, но без обязательного для него и народа известного содержания.
3) монархия абсолютная, в которой Монарх по существу имеет только все власти управления, но не имеет Верховной власти, остающейся у народа, хотя без употребления, но в полной потенциальной силе своей.
В исторической действительности эти формы монархической власти смешиваются в различных комбинациях. Влияние религиозной идеи может придавать абсолютизму оттенки истинно Верховной власти. Потускнение религиозно-нравственных идеалов может превращать монархию Самодержавную в деспотическую или, наоборот, просветление религиозных идей может повышать деспотию до истинного Самодержавия. Влияние доктрины особенно часто низводило Самодержавие к простому абсолютизму. Все эти комбинации оттенков могут проявляться в истории одной и той же монархии, образуя случайные моменты ее жизни или укрепляясь в прочную ее эволюцию.
Понятно, что такая эволюция может иметь или прогрессивный характер, который состоит в приближении искаженных форм, к истинному самодержавному типу монархии; или наоборот, регрессивный характер, создавая постепенный ход от Самодержавия к деспотизму или абсолютизму. Прогрессивная эволюция ведет к усилению и расцвету монархии. Регрессивная - к уничтожению ее и переходу государства к другим формам верховной власти, то есть к аристократии или демократии.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
РИМСКО-ВИЗАНТИЙСКАЯ ГОСУДАРСТВЕННОСТЬ
Вступление
В нижеследующих главах изложены исторические проявления тех законов государственности, теоретическая формула которых дана в первой части книги, а практические выводы даются в четвертой.
Как сказано, монархическое начало представляет три главных типа: самодержавный, абсолютистский и деспотический.
В настоящей части книги излагается развитие монархий римской и византийской, причем в пояснение условий, определявших их тип, введен общий очерк монархии израильской, как предшественницы идеи христианской монархии, а для обрисовки новейшего абсолютизма - очерк влияния западно-католической и протестантской церковной идеи на характер европейской монархии.
Монархии обрисовываемых эпох представляют различные степени колебания между типом абсолютизма и самодержавия, причем тип Римский выражает наиболее чисто выработанный абсолютизм, византийская же государственность - нечто переходное от абсолютизма к самодержавию.
Наиболее чисто развился самодержавный тип в Московской Руси. Его обрисовке посвящена третья часть книги.
Эти два типа монархии наиболее важны в нашей культурной истории. Что касается монархии деспотической, ограничиваюсь в разных местах общими указаниями, не входя в специальные подробности. Допускаю этот пробел, впрочем, не потому, чтобы считал его не важным, а потому что его пополнение слишком надолго затянуло бы окончание моей работы, для общих выводов которой достаточно и обрисовки типов, наиболее важных в истории монархической государственности.
Раздел I.
РИМСКИЙ АБСОЛЮТИЗМ
Римская историческая идея.
Первоначальный строй республики
Римская республика почти совсем не имела нужды считаться с чисто монархической идеей. Хотя первоначальная история застает Рим при царях, но эта форма Верховной власти досталась ему скорее по исторической традиции, от времен более древних, где царская власть развилась на почве патриархальной, с сильным участием религии, в древности без сомнения основанной на культе предков *.
* Фюстель Куланж определяет древнего греко-римского царя, как "жреца общественного очага". "Подобно тому, говорит он, как в семье власть была не разделена от священства я отец, как глава домашнего культа, был в то же время и господином, так точно и верховный жрец гражданской общины был в то же время политическим главой". ("Древняя гражданская община", стр. 159, 160, 162). Я уже отмечал односторонность Фюстсль Куланжа в отношении влияний религии. Значение домовладыки определялось также и привычным фактом ею владычества, и его опытом, и его силой.
Но в Риме ни религиозные, ни социальные условия уже не делали царскую власть необходимой. Значение Юпитера было не очень велико среди небесной республики многобожия, и давало мало опор всенародному выразителю божественных велений. Кователи царской власти, Ромул и Нума, так и Тарквинии, старавшиеся ее воссоздать, воздавали особенный культ именно Юпитеру. Но уже Тулл Гостилий, как оказывается, не умел правильно вспомнить тайных молитв Нумы Юпитеру [Тит Ливий, XXXI]. Формула объявления войны гласила: "услышь Юпитер, услышь Юнона, Квирин (т. е. Ромул), боги неба, боги земли, боги преисподней, - услышьте". Такое обилие покровителей не дает особенной власти ни одному, и не видно, почему бы их сонму нужен был один выразитель, тем более что римские боги требовали лишь культа самим себе.
В отношении социальном, мы застаем Рим уже в строе скорее родовом, чем патриархальном. Это не семейная община, а союз родов. Сильная патрицианская аристократия давала мало места единоличной Верховной власти, а постепенно возрастающий плебс, чуждый патрицианской родовой организации, а равно чуждый и культа патрициев, не давал возможности этой аристократии вырасти во власть верховную. Под влиянием этих условий, в Риме очень рано видно убеждение в том, что Верховная власть, в сущности, есть власть всенародная. Моммзен довольно тонко замечает, что и древнейшее римское устройство представляло как бы конституционную монархию навыворот. В конституционной монархии (так думает Моммзен) король олицетворяет собою всю полноту власти, между тем как управляют государством представители народа. Римский же народ был почти то же, что король в Англии, и все управление принадлежало его главе - царю ["Римская история", часть I, глава VI]. У римских царей были действительно сильны управительные функции, но недоставало таких признаков верховной власти, как власть законодательная или право помилования, которое (очень характеристично) принадлежало народу.