Mondengel II: Чёрный Трон
Шрифт:
– Но жажда власти...
– Она есть у всех. Абсолютно каждый Воин Честь быть ведом ею. Это инстинкт. Никто не уйдёт от него непокалеченный.
Женщина уткнулась в длинные валары. Перед её глазами блестел очередной золотой унтар и вроде бы не было в нём ничего особенного, но внешний вид подсказывал, что он достаточно новый. Она зажала его пальцами, покрутив для лучшего обзора. В воздухе завис немой вопрос.
– Этот мне вручить Великий Сид’минд – Старейшина, о который я тебе рассказывать в прошлый встреча. Надписи я набивать сам: «Честь и слава достойный враг». Он посвящён
Ирмолинд-Зигв’а, улыбнувшись, погладила Ангела Ночи по перепонке.
– Скажи, пожалуйста, это очень важно для меня: те слова про любовь, адресованные мне, это правда? Ты любишь меня?
На секунду в зале повисла тишина, потом альбинос, взяв её руку и чуть куснув, незамедлительно ответил:
– Правда. Я люблю тебя и в этом нет никакое сомнение. Я полюбить тебя ещё там, на Земля, во время Великая Охота. Ты подарить мне то, что не в силах подарить ни одна самка ни одной раса.
Залившись краской, Андрейст уткнулась лицом в его грудь.
– И что же это? – чуть слышно спросила она.
– Доверие, сердце, обнажённое чувство. Чистое, без жажда власть, без тяга к повышение статус, к улучшение качество собственная жизнь. Ты смелая, Ирмолинд-Зигв’а. Ты не побояться рисковать, не устрашиться пойти против свой род. Мы похожи.
Не сдержавшись, она нежно поцеловала его белую кожу.
– Мой рла, я счастлива, что мы нашли друг друга, но... твоё странное состояние в последнее время... Я тревожусь о тебе. Ты закрыт, агрессивен. Я вижу, как Охотники клана сторонятся тебя. Особенно Младшие.
Гугар’кха медленно прижал жвала. Он немного отвернулся, смотря куда-то в сторону. Поняв, что Владыка стремится закрыться, Окроплённая снова погладила его по скуле и перепонке, взволнованно сказав:
– Помоги мне, помоги мне понять тебя и тогда я смогу помочь.
Внезапно Вожак почувствовал резкое колебание эмоционального фона где-то на средних ярусах. До боли в сердце знакомые импульсы гнева, искавшего выход.
– Одеваться, Ирмолинд-Зигв’а.
Самка испуганно уставилась на Верховного Лидера.
– Что-то случилось? – соскакивая с его колен, вопросила она.
– Одеваться, быстро!
Насид-Меам был не в себе. Он ступал по средним ярусам, выискивая партнёров для своей грубой «игры». Этот процесс представлял собой жестокий бой с переломами конечностей и нередким фатальным исходом среди случайных свидетелей. Очень часто к бьющимся присоединялись другие самцы, потом втягивались Младшие. В этом хаосе подростки погибали или лишались конечностей. Сама по себе драка была абсолютно бессмысленной. В ней не оттачивались какие-либо навыки, отсутствовала структура, свойственная тренировкам или Охотам. Единственной целью для участвующих было продемонстрировать свою силу, надрав жвала клановым сородичам, и, по сути, всё это являлось строгим нарушением дисциплины. Но сам заводила и виновник торжества искал в первую очередь физической боли, потому что только ноющие ранения и процесс борьбы были
Сжав кулаки, Бич двигался к ближайшему кехрите. Уже показалась знакомая дверь... Внезапно кто-то схватил Воина за плечо и, развернув, одним резким движением прижал к стене. Тут же выскочили лезвия, остановившись у его открытой груди.
– Не торопись, Насид-Меам, – прорычал низкий, злобный голос Вождя.
– Волве тоже сидел у меня в голове, – отрывисто прошипел Палач, не сводя линз маски с Владыки.
– Если ты посмеешь устроить хотя бы одну свою “горячую пляску”, я запру тебя вместе с Мул-Радж до окончания войны! – злобно рявкнул он, предупреждающе ударив спиной об стену. Вдавив лезвия, он добавил, – не заставляй меня применять кнут.
В воздухе поплыл ехидный оскал...
– Да, Потаклинд, продолжай. Так мне нравится гораздо больше.
Альбинос убрал ки’чти-па, выпустив первого помощника.
– Она послала тебя куда подальше, как я понял? – строгим властным тоном вопросил Гуан-Тант’ер. Бич не переставал улыбаться.
– Как ты похож на него...
– Мы сейчас не об этом.
– Да, теперь я понимаю эту суку, какая дрянь устоит?
Одам-ан’де на секунду замер. Смерив его оценивающим взором, он вопросил:
– Что ты имеешь в виду?
– Сходи к ней, – Насид-Меам кивнул куда-то в сторону ангара. – Поймёшь.
Поклонившись, Бич побрёл прочь со средних ярусов на верхние – в жилой сектор, где у него был свой личный отсек. Верховный Лидер странным образом остудил буйного Хищника Чести. Возможно, родной запах расслаблял натянутые нервы. Когда Ангел Ночи гневался, он пах Волве...
Минуту Вожак задумчиво смотрел в стену, анализируя происходящее между Насид-Меамом и Мул-Радж. «Похоже, я в их вечном бою занял место своего отца. Что ж, пора этим воспользоваться».
– Мой рла?
Пока никого не было в пределах видимости, Ирмолинд-Зигв’а робко погладила Гугар’кха по руке. Он повернулся к ней, ответно сжав её ладонь.
– Пойдём.
Они ступали по коридору в сторону дремлющего «Шауб-Де». Уманка задавала кучу накопившихся вопросов. Она узнала насчёт Наунда и его меш’ин’га, поинтересовалась новенькими Младшими и общими делами клана. Сейчас Кар’клей был более расслаблен и разговорчив, но его энергетика не изменилась, оставаясь такой же тяжёлой и давящей, как и сам «Адомур». Гуан-Тант’ер довольно щурился от чувства выполненного долга – клейма врага больше нет и его собственный запах отмечает самку, как неприкосновенную ши, принадлежавшую только ему.
– Доставать свой дневник.
– Ооо, первый урок, – женщина вооружилась грохом и бумагой, готовая вникать в каждое слово, произнесённое Учителем.
– Сосредоточиться.
– Есть сосредоточиться.
– Не на мне.
– Эээ...
– Прекратить на меня смотреть.
– Это очень сложное задание.
– Так, заново. Сосредоточиться вот на этот символ. Прекратить смотреть на мой коготь и смотреть на стена.
Горячая Грация уставилась на мастерски выгравированные то ли буквы, то ли цифры в виде чёрточек и необычных знаков.