Монетка на счастье
Шрифт:
— Не завидую ей, но, конечно, он очень богат — почти так же, как Сильвестр.
— Кто такой Сильвестр? — полюбопытствовала Клиона.
— Не притворяйся, Клиона. Ты прекрасно знаешь: Сильвестр — граф Рейвен, за которого я посватана.
— Ты любишь его?
Берил поглядела на Клиону, надув прелестные губки.
— Какое отношение имеет любовь к замужеству? К разумному браку во всяком случае. Я знаю Сильвестра с колыбели. Его отец и мой порешили на моем крещении, что мы обвенчаемся и наши поместья объединятся. В прошлом году, когда я вернулась в Лондон вдовой, Сильвестр был первый,
— Но, Берил, я нечаянно услышала, как твой отец говорил о другом человеке — о маркизе Маунтавоне.
Берил внезапно встала и прошла через комнату к столику у противоположной стены, где стояла огромная ваза с оранжерейными цветами. Перебирая букет, она рассеянно вытащила гвоздику и стала обрывать на ней лепестки.
— Я хотела бы познакомить тебя с Ианом Маунтавоном, — проговорила Берил еле слышно. — Он очень… он отличается от всех, кого я когда-либо в жизни встречала.
— И ты… ты любишь его? — еле слышно прошептала Клиона.
— Да, я его люблю, — сорвалось с уст Берил, и она прошла обратно через комнату к Клионе.
— Как же теперь… — начала было Клиона, он Берил ее прервала.
— Но что толку? — произнесла она нарочито беззаботным тоном. — Он женат, а я помолвлена с милордом Рейвеном. Как я тебе уже сказала, Клиона, любовь не имеет никакого отношения к браку.
— Ты говоришь ужасные вещи! — возмутилась Клиона. — Это неправда.
— Правда, уверяю тебя. Ты забываешь, я вышла замуж по любви, но разочаровалась через неделю после свадьбы. Боже, какие глупости творят по молодости лет! Артур Найт казался мне неотразимым, пока я не стала его женой. И сразу же увидела — он скучный, несносный педант. Отец прав, мне просто повезло, что Артур погиб в сражении.
— Берил, как можно говорить такое! — воскликнула Клиона в ужасе.
— Но это правда.
— Не верю! — вскричала Клиона. — Я всегда мечтала встретить человека, которого полюблю, а он полюбит меня. И он непременно должен быть достойным человеком и вызывать у меня уважение и восхищение. Неважно, будет ли он богат, будет ли у него положение в свете. Пусть он ведет самый скромный образ жизни, так даже лучше всего. Самое главное — это взаимная любовь, все остальное не имеет значения.
Берил неожиданно поцеловала серьезно глядевшую на нее подругу.
— Милая Клиона! Ты ничуточки не изменилась, — сказала она. — Помнишь, когда мы были детьми, я тебя называла своей совестью, ведь ты никогда не позволяла мне забывать, что следует поступать правильно и вести себя хорошо, если мне очень хотелось вести себя плохо? Милая моя Клиона! Как весело нам будет в Риме! Я успела забыть в Лондоне, насколько ты лучше всех моих модных друзей, вместе взятых.
— Берил! Как приятно это слышать! Я все еще не могу поверить, что ты и в самом деле собираешься взять меня с собой в Рим. Это просто чудесно, и не только для меня, мама тоже обрадуется. Я ей сейчас вовсе ни к чему.
— Неудивительно, — заметила Берил. — У лорда Вигора penchant [8] к блондинкам с синими глазами, в особенности если они молоды и наивны.
— В любом случае лучше ему меня вовсе не видеть, — отозвалась Клиона и, как преданная дочь, добавила: — Конечно, он и не взглянет на меня, если рядом мама, — какое может быть между нами сравнение. Но, по-моему, мама не призналась ему, что у нее есть дочь, да к тому же совсем взрослая.
— Ты не выглядишь совсем взрослой, — засмеялась Берил. — Особенно в этом платье. Когда ты его в первый раз надела, ты полезла на араукарию и порвала юбку, а Мэттьюс сердилась.
8
Склонность (фр.).
— Вот, — Клиона погладила рукой аккуратную штопку на платье и встала. — Мне пора домой. Столько дел нужно сделать.
— Жаль, что ты уходишь, — сказала Берил. — Мне многое хочется тебе рассказать, поговорить с тобой по душам. У нас не будет друг от друга секретов, правда, Клиона? Помнишь, детьми мы поклялись все рассказывать друг другу без утайки?
— Помню, — тихо ответила Клиона, но в голосе ее звучала нотка сомнения.
В эту минуту она чувствовала, что у нее никогда не хватит духу рассказать Берил о встрече по дороге в Замок. Ей было стыдно вспоминать об этом, ей хотелось навсегда забыть, стереть из памяти происшедшее. Она будет молить бога, чтобы никогда больше не увидеть лорда Вигора — по крайней мере до тех пор, пока он не станет мужем ее матери.
— Мне пора идти, — поспешно сказала она. — Маме сказать, что ты будешь к обеду?
— Да, передай, я счастлива принять ее любезное приглашение и прошу извинить меня за дурные манеры, за то, что не ответила на ее письмо.
— Она так будет рада тебе, — ответила Клиона. — И не забудь, пожалуйста, про меня не следует заводить разговора.
— Передай маме, что уезжаешь со мной в Рим во вторник, и если я не найду возможности поговорить с ней об этом сегодня вечером наедине, я заеду к ней завтра, — сказала Берил. Она нагнулась поцеловать подругу и добавила: — Нас ждет такое веселое путешествие, правда? Совсем одни, ты и я, отправляемся исследовать континент!
Клиона отпрянула в беспокойстве.
— Ты забыла про милорда Рейвена?
Берил улыбнулась.
— Действительно, я на миг совсем забыла о нем, хотя Сильвестр не из тех, про кого легко забыть. Он всех держит в страхе — кроме меня, что ему отлично известно. О нем не беспокойся, и с нами будет капитан Эрншоу, его обязанность — распоряжаться камеристками и кучерами. С ними, конечно, не оберешься хлопот, переплывая Ла-Манш.
— Скорее бы дождаться вторника, — ответила Клиона просто, и Берил засмеялась и снова поцеловала подругу.
Возвращаясь домой напрямую через сад, Клиона чувствовала, как у нее бьется сердце от радостного волнения, — все переменилось за тот час, который она провела в Замке. Ведь она вообще стеснялась показаться Берил на глаза и теперь с теплым чувством думала о том, что дружба их за два года не ослабела.
И все же, вытесняя даже мысли о грядущих восторгах путешествия, ей виделись устремленные на нее темные насмешливые глаза, циничная усмешка, она чувствовала жадные губы, поцелуй, от которого перехватило дыхание.