Монголия. Неузкий взгляд
Шрифт:
Проснулась журналистка. Взяли у Ламы интервью, спрашивали по поводу конфликта с лесничеством.
– Что Вы будете делать, если вас снесут?
– Ничего. Я не буду уходить. Сопротивляться тоже. Они не знают, что можно сделать бомбу из бутылки "фейри". (бывший солдат рассказал, как при помощи химического состава моющего средства испортить электропитание всего лесничества, без которого оно быстро загнется).
Занятный мужик… и при этом глаза такие добрые.
Интервью взяли так же у молодой девушки Маши. Поставили свет и камеру, заставили всех заикнуться.
– Скажите, Вы жена ламы?
– Жена… ладно, пусть будет так. Мы говорим о буддизме, а личная жизнь – это личное дело.
– что для Вас буддизм?
– для меня это не религия. Это способ жить осознанно.
Сатима села плести браслеты из тесемок, которые привезла из Тайланда. Она вяжет растаманские шапки, носки и тапки. Говорят, так ей собрали денег на обучение в Индии. В России нигде не посвящают монахинь, только в Индии есть беженцы с Тибета, плюс там она будет изучать тибетский язык. Еще один парень уехал в Непал учиться, один в Гималаи. Так, будет четыре монаха, и они смогут посвящать других.
Приехали два парня с Екатеринбурга. Один ходил без майки постоянно, несмотря на холод. Много знал про буддизм, говорил, что в Непал едет.
15.20. Репортеры уехали, прихватив на хвост Сатиму. Лама взял свиту и спустился вниз – за бензином. Остались только Саша, Гриша, двое приезжих и я. Пошли топить баню. Меня загнали в баню первую и сказали выйти быстро. Несколько раз. Я поняла, забежала в баню, разделась, обтерлась и вышла. Возвращаюсь.
– вы чего не идёте? Вы ж сказали, быстро…
– для девочек быстро – это медленно – отвечает Саша.
Вообще, я б с мужиками сходила. Одной не в кайф, еще и торопишься, чтоб не остыла баня, да и вообще – не поговорить.
18.00-21.00. Парни с Екб, с которыми я договорилась уехать, свалили втихушку. Не позвали. Пришли два бизнесмена. В туфлях, костюмах, при параде… на гору… все были в шоке. Первый уехал быстро, второй сидел два дня. Общался с Сашей и отказывался уезжать, пока всё не узнает.
Несмотря на висящее под стеклом расписание, распорядка дня нет. Нет заявленных лекций, т.к. стройка и все дела, никаких совместных практик, никто никого не учит. Кто хочет – самостоятельно все, вот книги, вот комната для медитаций. Может, я в такое время попала…
Сходила в алтарную. Пыталась медитировать. Холодно – жуть! Изо рта пар идёт. Только на второй раз мне удалось абстрагироваться от холода и аккумулировать тепло внутри себя, не обращая внимание на остывающее тело.
Тагил рулит!
6.00. Подъем.
8.00. Завтрак: манная каша.
Пытаюсь уехать. В обед ломанулись толпы туристов. Человек сорок. Первая группа – из Тагила. Такие мужики из комедийных сценок шоу «Наша Раша», то и дело кричащие «Тагил рулит!». Они достали водку и прямо на столе, где едят монахи, стали разливать спиртное по рюмкам.
– Разве здесь можно бухать?
– Вообще-то нельзя – отвечает Саша. Туристы мучили меня расспросами: «Сколько тут живешь? Год? Два месяца? Монахини у вас есть? Их постригают?»
Пришел на помощь Саша:
"Женщинам не обязательно, но у нас постригают, чтоб мужики не смотрели. Потому что у нас бабы с мужиками живут, а бритая баба страшная, на нее смотреть не хочется."
От веселья и шума я поспешила скрыться в кабинете. Пузатый сорокалетний пьяный мужик, описывающий хороводы по монастырю в раста-шапке – уморительное зрелище… С радостными возгласами «А теперь пойдем на верблюда смотреть!» толпа удалилась куда-то за здание. Я вышла из своего убежища на улицу, подышать свежим воздухом.
– А Вы чего не идёте смотреть на верблюда? – интересуется у меня женщина из Тагила. Я ничего не ответила, только с сожалением на неё посмотрела.
Приехала группа хипстеров, среди которых был парень с дредами.
Я: – о, наконец нормальные люди.
С: – да ты че, это наоборот уёбки.
Люди повалили как снег на голову. Из Тюмени, Перми, Екб и всех окрестных деревень. Все приносили угощения: хлеб собственного изготовления, фрукты, шоколад, печенье. Еды хватило бы на месяц. Саша рекламировал сувениры.
Меня звали пожить в монастыре некоторое время, пока Сатимы нет. Но открещиваться от мира и уходить в себя нельзя. Мне нужно еще многое увидеть и многое рассказать. Я еду дальше. В Монголию.
Глава 3. Бедный Омск
20 февраля. Меня разбудила симпатичная проводница с рыжим боб-каре. Я дочитала "Хроники заводной птицы" Мураками, слезла с верхней полки, сходила в туалет, пока его не закрыли на санзону. Туалет очень долго был занят – минут пятнадцать. Девушка мыла там голову. Я же не успела зайти, как в дверь стали ломиться.
Сесть было некуда. Внизу в боковой и купейной части ехали три пожилые женщины. Все спали. В следующем отсеке ехали два деда, которые не затыкались всю дорогу. Я спустила рюкзак, используя голову в качестве точки опоры. Собрала свой огромный багаж: спортивная сумка, ноутбук в чехле, пакет, женская сумка на плечо. Со всем этим дотащилась до остановки, где села в автобус 69. Открыли только центральную дверь. Я встала в нишу а центре салона. Кондуктор, почему-то в фирменной куртке с нашивкой "Почта России" неторопливо прошел по рядам, собирая мелочь за проезд. Все платят наличкой. Никаких карт или проездных. Проезд стоит 22 рубля.
Въехала, точнее, вляпалась в Омск. Путь в центр по одной прямой улице занял пятьдесят минут. Всего шесть остановок. Пробки адские. Таких пробок нет даже в Москве. С другой стороны, куда спешить, если ты в Омске?
Несмотря на разгар дня, город погружен в сумерки, будто сейчас пять-шесть часов вечера. Небо закрыто плотным куполом дыма, сквозь который не пробиваются лучи солнца. Фонари горят круглосуточно, машины не ездят без дальнего света фар. Дышать трудно.
Город задыхается от транспорта. Омску позарез нужно метро или хотя бы скоростной трамвай. От скуки считаю маршрутки на встречной полосе. У остановки "Площадь Ленина" столпились шесть маршруток, через десять метров куча уже из девяти микроавтобусов. На остановках никто не заходит и не выходит. Водитель чуть тормозит, открывает дверь и тут же закрывает. Не успел приготовиться к выходу – сам виноват. Людей в салоне почти нет.
Конец ознакомительного фрагмента.