Монгольские степи. Халхин-Гол

Шопперт Андрей Готлибович

— Брехт. Слушаю.

— Иван Яковлевич, — хриплый голос, тоже со сна что ли, не понял сразу кто, — Это Вальтер. Блюхера в Москве арестовали.

— Ещё новости? — Иван Яковлевич ждал, надеялся, что раз событий у озера Хасан в этом году не было, то и ругать Блюхера не за что. Он видимо у Сталина другие доводы и ему … Да, чёрт его знает, зачем всё это делается. Просто, уже маховик раскручен, и каждый арестованный оговаривает близких людей. А те следующих. И остановит это только Берия. Не до конца остановит. Но в разы уменьшит.

— Ты вчера говорил, что Василий Блюхер завтра приезжает, то есть сегодня.

Васька?! Мать его, китайская. Вот, уж кто может, даже не оговаривая, Брехта под расстрел подвести. Достаточно

про клад просто сказать, больше ничего и не нужно.

— Иван Яковлевич, у вас есть приказ арестовать Ваську? — блин, ещё Катя-Куй рядом стоит.

— Нет, но помнишь, ты говорил, что лучше бы ему в Китай военспецом перебраться. Самое время.

Трубка забибикала. Брехт её подержал в руках и потом очень аккуратно положил на рычаг.

— Ничего хорошего, — ответил на немой вопрос жены. — Арестован в Москве Блюхер. Да, да, Сталин разберётся. Васька сегодня в два часа дня на поезде приезжает со всей семьёй и Светловым.

Иван Яковлевич потянулся к трубке, но вспомнил, что пять утра. Да и кому звонить? Рычагову? В Москве же решают, кого в Китай на помощь Чай Канши отправлять. Комкор Григорий Михайлович Штерн теперь возглавит ОКДВА на месяц раньше, чем в Реальной Истории. Нет, никаким легальным образом и через Штерна Ваську в Китай не отправить. Штерн его знать не знает, а вот про Блюхера ему первому доложат. В реальной истории и первую и вторую жену расстреляли или посадили, а детей точно по детдомам распихали. А что сделают сейчас? Поступать из принципа — всем не поможешь? Не выйдет. Васька на допросах сдаст и его, выходит, нужно отправлять его в Кит… в Америку. Ему нельзя сходить с поезда в Спасске-Дальнем. Возможно, сразу и не арестуют, раз Вальтер ничего не сказал, но жён в РИ тоже не сразу арестовали. Говорил же ему, балбесу, чтобы просился в Китай.

— Кать, я во Владивосток сегодня уезжаю. Дом посмотрю, как подготовили к переезду девчонок. Пообщаюсь с товарищами. Не знаю, нужно ли это делать, но ты на всякий случай рюкзаки для всех детёнышей с одеждой самой необходимой и документами приготовь.

— Может, и нам с тобой? — не кричит, не плачет. Достойно её Пак воспитал.

— Не думаю. Я Светлову всё скажу, до границы пять километров, в крайнем случае, успеете.

Событие тридцать второе

— Папа, а как от одного Ноя произошли и русские, и евреи, и китайцы и все другие народы?

— Ну, сынок, тут только два варианта: или необъяснимое Чудо или на Ковчеге перевозили нелегальных мигрантов.

Кто у нас молодец? Брехт у нас молодец? Если Ваську Блюхера и начали уже ловить НКВДшники, то во Владике его точно не ждали. Да, скорее всего, ещё и не поступил такой приказ. Всегда несколько дней проходит, прежде чем чекисты начинают родственниками врагов народа заниматься. Они же уверены, что люди никуда не денутся, будут смирно сидеть и ждать ареста, надеясь, что мужа или отца арестовали по ошибке, сейчас Сталин разберётся и выпустят. Выпустят? Да, вот скоро будет такое, как только Ежова арестуют. И тысячи людей из тюрем нагонят. Но с Блюхером не вариант. Его в застенках запытают насмерть. Суда и приговора не будет. Но родственников всех репрессируют.

Ваську Брехт на станции запихал в вагон назад и показал проводнику билеты купленные. Типа, приказ другой китайчонок получил. Сам оделся во французский пиджак и жилетку от лучшего портного Арбата. Искать будут, и светить форму комбрига не стоит, не сильно много в Спасске-Дальнем комбригов.

Отвёл Ваську, после того, как поезд тронулся, в тамбур и шёпотом поведал, что Василий Константинович арестован и надо тебе, товарищ старший лейтенант, валить из страны с семьёй.

— Это ошибка,

у меня отец — герой! — Рванулся к стоп-крану. Пришлось оплеуху небольшую отвесить.

— Вась. Ты же в Москве жил. Много арестованных назад отпускали? Хорошо, если разберутся, я тебе письмо напишу, и ты вернёшься. Если тебя будут искать, тоже напишу письмо, и тогда ни в коем случае не возвращайся, даже в Китай. Оттуда могут выдать нашим.

— Как же так, Ваня? Что плохого мог Василий Константинович сделать? Он всегда за Сталина, за Родину …

— Вот смотри, Тухачевский был настоящим врагом народа …

— Отец …

— Да, подожди ты! Дослушай. Арестовали его и начали пытать. Люди слабы и если сильно бить, или там, иголки под ногти загонять, то во всём признаешься. И его, наверное, били. И спрашивали, чтобы он назвал соучастников. Назвал, конечно. Но тому следователю показалось мало. Как же, орден и звание следующее хочется, и если он не десяток заговорщиков на суд приведёт, а сотню, то орден точно дадут. И продолжил он Тухачевского пытать. Тот стал просто знакомых называть. Скорее всего, и маршала Егорова назвал. Того тоже арестовали и тоже пытать начали. И этому другому следователю тоже хочется орден. Так одного за другим невиновных и посадили и расстреляли. И видимо один из них назвал твоего отца. Того в Москве прямо арестовали. И сейчас, наверное, пытают. И сам знаешь, что потом арестуют всех членов семьи и пришьют им статью, о недонесении на врага народа. Ты хочешь, чтобы тебя арестовали и стали пытать и Гон Чунг, то есть Глафиру Степановну Найдёнову, сейчас Блюхер, тоже арестовали и пытали. И детей твоих отправили в разные детдома. Так положено, чтобы братья и сёстры — дети врагов народа жили в разных детдомах, и фамилию с именами им изменят. Даже если тебя и Глафиру не расстреляют, а просто посадят, то детей потом уже не найдёте. Ты этого хочешь?

— Думаешь, не будут разбираться? — Васька кулаком слезу стёр, злой стоит.

— Не знаю. В Америке переживёшь, пока тут всё выяснится, если у меня тебя искать не будут, то я тебе письмо пришлю, и вернёшься. А вот если будут… То тогда, даже если от меня якобы получишь письмо, и там не будет пароля. Ну, например, я тебя не Васькой, а Ванькой обзову, тогда не возвращайся, Повторяю, даже если письмо от меня будет. Потому, что и меня могут арестовать и пытать.

— Ваня, а если товарищу Сталину, про этих следователей и пытки рассказать.

— У Будённого жену — Ольгу Стефановну арестовали и посадили. Не стал же товарищ Сталин разбираться. Что прямо у маршала жена была злейшим врагом народа?!

— А что мне в той Америке делать? Я английского почти не знаю, нас учили, конечно, но одно дело учить, а другое разговаривать. Жить в чужой стране. — Васька смотрелся таким маленьким и несчастным, что Брехт его поневоле обнял и прижал к груди. Похлопал по спине.

— Я твои и часть моих денег и слитков с собой взял, и ещё несколько больших сапфиров. Хватит на безбедную жизнь … Стоять. Бояться. А давай, Василий Васильевич. Ты советским разведчиком станешь.

— Разведчиком? Как это? — о, воспрял. Не гоголь, но тоже грач. Вон, носик плоский задрал. И смотрит гордо.

— Есть в Америке один русский изобретатель. Офицер бывший. Фамилия у него — Сикорский. Он сейчас в Нью-Йорке, у него фирма по производству самолётов, но она еле-еле концы с концами сводит. Сейчас он занимается постройкой вертолётов — геликоптеров. Найди его в Нью-Йорке и, или, устройся на фирму, как лётчик испытатель, но лучше предложи денег на расширение фирмы и стань его деловым партнёром. А мне сюда чертежи вертолётов и самолётов пошлёшь, через тот канал, которым я тебя и собираюсь вывезти из Владивостока, через товарища Лао Цыня. Помнишь у него ещё мастерская швейная. Вывеска классная на входе. Нарисована довольно схематично ручная швейная машинка и сверху надпись «Шитя брюков и масинок».