Монголы, Татары, Золотая Орда и Булгария

В 1230-40-е годы происходит тяжелейшая катастрофа для булгар и других народов Евразии, вызванная монгольским или, как принято ныне говорить, татаро-монгольским нашествием. Начинается новая эпоха и в истории Татарстана и предков татарского народа. Эту эпоху нельзя расценивать однозначно, хотя бы уже потому, что она приводит к появлению имени татар, имени, которое в настоящее время носит современный татарский народ. Как все это начиналось, что принесло монгольское нашествие для Булгарии, как и откуда появилось имя татар — на эти вопросы читатель, в какой-то мере, получит ответ в настоящей книге из серии «История Татарстана и татарского народа».

На

протяжении веков эта сложная проблема вызывала интерес не только у ученых, но и у самых широких слоев народа. Уже в таком раннем сочинении историко-летописного характера, как «Казанская история», составленном как панегирик завоеванию Казани в 1552 г., обращается внимание на покорение региона бывшей Булгарии — будущего Татарстана — монголами или татарами. В булгаро-татарских народных повествованиях типа исторических сказаний, байтов, преданий монгольское завоевание Булгарии почти всегда вызывает резкое осуждение, но созданная в результате завоевания страна, известная тогда под именем «Дешт-и Кыпчак», а позднее получившая название Золотая Орда, история монгольских и ордынских ханов нередко принимают и положительную окраску. Примечательно в связи с этим определение Орды как Золотого престола (Алтын тэхет), идеализация не только Тимура, но и Чингис хана и др.

В XVIII — начале XIX вв. история монгольских нашествий и Золотой Орды вызывает интерес у первых профессиональных историков, прежде всего В.Н. Татищева и Н.М. Карамзина, которые, однако, в своих сочинениях почти не касаются истории Булгарии в связи с Ордой. Эта проблема и в дальнейшем не волнует историков, хотя на нее обращено внимание в конкурсной записке Российской Академии наук, объявившей в 1826–1832 гг. конкурс на написание работы по «Истории Улуса Джучи, или так называемой Золотой Орды». Лишь позднее, в 70-е годы XIX века, профессор Казанского университета С.М. Шпилевский, а затем и первый татарский историк Ш. Марджани поставили вопрос о необходимости изучения истории Булгарии периода монгольского нашествия и Золотой Орды. Ими были собраны интересные исторические, историко-повествовательные и отчасти археолого-нумизматические сведения.

В начале XX века вопросы истории Булгарии в связи с монголами и Ордой были подняты в трудах татарских историков Г. Ахмарова и особенно Г. Губайдуллина. Однако крайне слабая изученность источников, прежде всего археологических, нумизматических и эпиграфических, оставляла открытыми многие из этих вопросов.

Еще в довоенный период на это обратил внимание А.П. Смирнов, который в конце 30-х годов начал планомерные исследования археологических памятников Волжской Булгарии, особенно Болгарского городища, ведущиеся до сих пор. В результате была, можно сказать, практически открыта история и материальная культура Булгарии и Болгарского городища XIII–XIV вв., что находит отражение в трудах работающих там экспедиций, особенно в последних, имеющих серийное название изданиях «Город Болгар».

В начале 40-х годов к проблеме источников по истории Булгарии периода Золотой Орды обратился Н.Ф. Калинин, возглавивший комиссию по булгарским эпиграфическим памятникам, относящимся в основном к XIII–XIV векам. Ему и его ученику Г.В. Юсупову удалось собрать сведения по нескольким сотням булгарских эпиграфических памятников, раскиданным на территории Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья. Эта работа, ныне продолжаемая Ф.С. Хакимзяновым и Д.Г. Мухамедшиным, открыла новый и весьма достоверный источник по истории языка, культуры, искусства Булгарии ордынского времени.

Н.Ф. Калинину принадлежит также инициатива сплошного археологического обследования территории современного Татарстана, осуществленного под его руководством в 1945–1949 гг. и продолженного его учениками В.Ф. Генингом, А.Х. Халиковым, Т.А. Хлебниковой

и др. в последующие годы. В результате только на территории Татарстана выявлено несколько сотен булгарских памятников золотоордынского периода, что дало реальную основу для более углубленного изучения истории Булгарии этого времени. Один из продолжателей этого дела Р.Г. Фахрутдинов на основе картографирования таких памятников составил примерную схему территории Булгарии в золотоордынское время и показал ее динамику.

Значительную часть этих памятников составили клады булгаро-татарских монет XIII–XIV вв., изучение которых было начато еще академиком Х.Д. Френом, а в последующем очень активно продолжено А.Б. Булатовым, С.А. Яниной, Г.А. Федоровым-Давыдовым и особенно А.Г. Мухаммадиевым.

Еще в предвоенные годы казанско-татарская общественность в лице одного из крупнейших литераторов и историков Н. Исанбета обратила внимание на весьма слабое использование в изучении истории и культуры предков татарского народа исторических преданий и байтов. С этой целью была предложена публикация на страницах литературного журнала булгаро-кыпчакского эпоса «Идегей». Однако эта публикация вызвала шовинистический угар в московских верхах, в результате чего 9 августа 1944 г. было принято постановление ЦК ВКП(б) об ошибках в идеологической деятельности Татарского обкома ВКП(б). Постановление это, хотя и резко ограничивало возможность комплексного и рас ширенного изучения проблем, связанных с историей монгольского нашествия и послемонгольских государств на территории СССР, тем не менее подтолкнуло к активизации изучения вопросов этнической истории, особенно татарского и связанных с ним народов, и собственно Золотой Орды.

Одним из первых шагов в этом направлении следует считать проведение в 1946 г. в Москве научной сессии Академии наук, посвященной этногенезу казанских татар, а также появление ряда специальных работ казанского историка Х.Г. Гимади, в том числе его обширной статьи «Народы Среднего Поволжья в период господства Золотой Орды», опубликованной в 1948 г. В конце 40-х и начале 50-х годов были изданы и солидные монографии, такие, как «Золотая Орда и ее падение» Б.Д. Грекова и А.Ю. Якубовского (М., 1950), «Волжская Булгария» А.П. Смирнова (М., 1951), «Золотая Орда. Монголы на Руси. 1223–1502» Б. Шпулера (на немецком языке. Лейпциг, 1943). Несколько позднее вышла обобщающая монография М.Г. Сафаргалиева «Распад Золотой Орды» (Саранск, 1960).

Но во всех этих монографиях крайне слабо раскрывались общественные отношения и социальный строй Булгарии и Золотой Орды, да и археологические источники были практически не расчленены на домонгольский и ордынский, оседло-поселенческий и кочевнический периоды. В то же время еще в середине XIX века профессор Казанского университета Н. Березин опубликовал очень важные для понимания общественных отношений в Орде ярлыки ордынских ханов, а в 1940 г. в Турции была издана книга татарского историка-эмигранта А.Н. Курата, где были опубликованы двадцать таких ярлыков.

В 70-е годы эта работа была продолжена М.А. Усмановым, опубликовавшим книгу «Жалованные акты Джучиева улуса XIV–XV вв.» (Казань, 1979). Их интерпретацию дал крупнейший современный исследователь истории и культуры Золотой Орды Г.А. Федоров-Давыдов в своих работах «Общественный строй Золотой Орды» (М., 1973) и «Золотая Орда и ее предшественники» (на немецком языке, Лейпциг, 1972). Последнему, с начала 60-х годов возглавившему археологическое изучение и самой Золотой Орды, и ее кочевнического окружения, принадлежит и честь археологического разделения оседлой и кочевнической культур (см. его работы «Кочевники Восточной Европы под властью золотоордынских ханов» (М., 1966), «Монгольское завоевание и Золотая Орда» (в кн. «Степи Евразии в эпоху средневековья», М., 1981).