Моно логи. Том 6
Шрифт:
– 4800.
– Елена, ну что же вы сразу о деньгах? Я вообще термоклея купить хотел… Ну ежели вы настаиваете… Вот, пожалуйста, все до последней копейки! Обратите внимание, до пос-лед-ней! Больше у меня денег нет, домой буду добираться на общественном транспорте! Так вот, мне бы два кило клея. Я гроши завтра занесу. Когда мимо буду ехать…
– Константин, эти 4800 вы должны нам четыре месяца.
– Елена, но в силу связавших меня обстоятельств…
– Пре-до-пла-та! А сейчас – идите вон туда. Это – ваш новый менеджер. Кирилл. Кирилл,
Так Еврей потерял не только скидки, но и рассрочки.
Уходя, Еврей всегда оставлял о себе долгую память в виде мощного аромата немытого тела. Видимо на мыле он тоже активно экономил. Или на воде…
Еврей был эпичен. Начать стоить с того, что мы видели его только в двух состояниях: пьян, или с бодуна. С бодуна он особенно активно просил скидки и напоминал о тяжелой доле его детей. И да, пах он с бодуна тоже более активно. Доля его детей, да и вообще всех его родственников и сотрудников была неимоверно тяжела. Мы как то пытались нарисовать словесный портрет женщины, которая смогла ему отдаться, да еще и как минимум два раза (потому что говоря о детях Еврей всегда использовал множественное число), но в конце концов решили, что об этом лучше не говорить. Потому что все м-м-м-материализуется!
Где-то через год к нам за товаром пришел его сын. Здоровый лось годов так 16-ти. Посмотрел на протянутые ему две пачки скобы, презрительно скривил губы и сказал: "До машины мне это донесите!"
Кладовщик Серега засучил рукава, и доходчиво, но с использованием просторечивых выражений, объяснил сыну Еврея, куда он вставит ему эти скобы, и каким образом доставит и его, и скобы до машины! После чего сделал шаг вперед.
Мелкий Еврей телепортировался обратно домой.
– До машины ему донести! – бурчал Серега, рассказывая эту историю. – Мало мне папаши его, который купив пачку скоб просит пакет! Он, зараза, как будто специально за халявными пакетами к нам ездит! Перебьется! В карман положит!
– Не положит, – ответил я, – у него там хлеб.
Однажды Еврей покупал у меня что-то и оплачивал это не наличкой, а банковским переводом.
– Кирилл, я к вам заскочу сегодня, заберу, а завтра…
– Константин, ничто так не укрепляет веру в человека, как предоплата!
– Но кредит укрепляет взаимоотношения между людьми! Взять хотя бы словосочетание кредит доверия…
– У вас уже был кредит доверия. Вы его исчерпали. Пре-до-пла-та!
– Хорошо, я приду с платежкой.
Пришел. Естественно пьяный. Зима, Еврей в дубленке, и в своей неизменной ермолке.
– Здравствуйте, Кирилл! Я за товаром.
– Платежку, пожалуйста!
– Щас, щас… Где-то была…
И начинает рыться в карманах своей необъятной одежды. Внутренние прошарил – нет. Карманы брюк – тоже пусто. Вытащил из бокового кармана дубленки БУЛКУ ХЛЕБА, посмотрел на нее, запихал обратно, и продолжил рыться в карманах в поисках платежки.
Видимо под хлеб пакет был платный, поэтому он его не взял.
Еврей экономил на всем. Каждое повышение цены, пусть даже на копейку, было для него трагедией. Однажды он позвонил мне на сотовый, когда я был занят какой-то фигней на складе.
– Кирилл, скобы есть?
– Есть.
– Сколько стоят?
– Константин, загляните в прайс, пожалуйста. Я сейчас не за компутером.
– А я в дороге. Уже еду к вам. Сколько стоят?
– Рублей 70 за пачку. Навскидку.
Приезжает.
– Три пачки скоб.
– Так… 90 рублей за пачку, 5000 штук. Три пачки… 270 рублей.
– СКОЛЬКО???
В этом "Сколько???" была вся боль сынов Израилевых! Я прям слышал хруст, с которым разрывалось бедное еврейское сердце!
– 90 рублей.
– Но… Вы же… Говорили 70…
Скупая мужская слеза уже готова была вытечь из скупого уголка скупого глаза этого скупого человек.
– Я ошибся. Я же сказал, говорю навскидку, точной цены не помню. Точная цена всегда в прайсе…
– 90 рублей… 90 рублей… Господи, ДЕВЯНОСТО РУБЛЕЙ!!!!
– Константин, завязывайте убиваться. 70 рублей, 90 рублей, не велика разница. Три пачки выписываю?
– ДЕВЯНОСТО РУБЛЕЙ… Дайте подумать… Тогда ДВЕ!
А уж насколько Еврей был изобретателен… Как-то он рассказывал мне, как вышел из ситуации, когда сломалась переплетная машина. Сломалась ее часть: механизм зажима пружины. Нормальный человек пошел бы, и купил новую. Цена вопроса – 16 000. В календарный сезон переплетка полностью окупается за пару недель и начинает приносит чистую прибыль.
Но это же Еврей…
– У нее с одной стороны рычаг сломался. Со второй стороны – жмет, все нормально. Ну я как делаю… Я пружину туда вставляю, с одной стороны зажму, с другой – поленом вот так вот подопру, и ломиком нажму. И все отлично зажимается!
В битве современных технологий с ломом, современные технологи проигрывают с разгромным счетом.
– А сколько у вас перфоратор стоит?
– 5 000 рублей.
Для тех, кто далек от полиграфии: перфоратор – это не тот, что бетон сверлит. Это для пробивания полоски из дырочек на бумаге. Для создания отрывного корешка билета, например. Да мало ли, что можно перфорировать?
– Пять тысяч… Не, столько я не потяну…
– Константин, ну а если заказы на перфорацию есть? Работать-то надо на чем-то. Перфорировать…
– Так у меня швейная машинка…
Я так и сел.
– Что, простите?
– Старая швейная машинка. От бабушки осталась, Зоя Абрамовна, упокой господь ее светлую душу… Подольский завод. Помните такую, с ручным приводом? Ну я ей дырки и делаю…
– Перфорацию?
– Да.
– Швейной машинкой???
– Ну да.
– Константин, я испытываю сейчас смешанное чувство. Восхищение, тесно переплетенное с офигеванием.
А однажды… Однажды Еврей привез к нам на ремонт гильотинный резак. Хороший такой резак. Новый – под сотню тысяч стоит. Но он его, конечно, купил где-то б/у-шным. И сломал.