Моногамия. Книга 1. Любовник
Шрифт:
Hammock – Sinking InsideYourself
Меня будит свет. Ещё рано – не больше семи утра, но солнечные лучи заливают спальню так щедро, что кажется, в ней так же светло, как и на самом солнце. Я щурюсь и не могу ни открыть глаза, ни привести свои мысли в порядок. Долго пытаюсь выстроить план действий – вариант «красивого и достойного ухода», но, то и дело, спотыкаюсь об обрывки живых и трепетных воспоминаний о прошедшей ночи, которые то стыдят, то вновь возбуждают. Наконец, аккуратно поднимаюсь и сажусь на край кровати – голая, вся в солнечном свете, щурясь
Поворачиваю голову и вижу Алекса: его бёдра укрыты, но живот обнажён – совершенно плоский, смуглый, с тонкой кожей, которая нежно двигается вместе с дыханием, а если присмотреться, то и едва заметно вздрагивает с каждым ударом его сердца. На нём, в нижней его части, есть волосы, и у них только одно предназначение – своей ровной линией увлечь женский взор туда, где всё скрыто белой тканью. И Слава Богу, потому что мне давно уже пора домой.
«Конечно, они в ванной. Мои вещи» – вспоминаю. И едва успеваю тихонько туда скользнуть, чтобы потом, как кошка, мягкими бесшумными лапками направиться к выходу, как меня ловят за руку:
– Хочешь сбежать? А кофе? А душ? – Алекс улыбается открыто, как ребёнок, и силится открыть глаза, приподнимаясь на локте, но яркий свет не даёт ему распахнуть глаза как следует. Он такой смешной и бесконечно красивый в этом свете, полунагой, беспомощно ослеплённый, но чуткий и нежный. Я чувствую, ощущаю каждой своей клеткой, как меня накрывает всё больше и больше, и это к моему величайшему сожалению, не только волна вожделения: моё сердце колотится так сильно, что я боюсь быть услышанной.
НЕЛЬЗЯ ВЛЮБЛЯТЬСЯ.
Нельзя.
– Прими пока душ. А я кофе сварю, консьерж обещал горячие булочки нам принести, – мягко целует и шепчет в мои губы.
Разумеется, душ я приняла не одна. Очевидно, варка кофе оказалась не слишком увлекательным занятием, потому что не успела я разобраться с душем, как уверенная мужская рука уже нажимала на нужные кнопки. Внезапно нас со всех сторон и чуть ли не из–под земли окатило холодными струями, заставив меня визжать от неожиданности, и Алекс со смехом сообщил, что это «утренний душ». Вода становилась тёплой, а его поцелуи жаркими и страстными.
Потом мы пили невероятно вкусный кофе с горячими воздушными круассанами и мёдом. Алекс всё время улыбался и целовал мои губы, светясь счастьем, что совершено не было похоже на разовую встречу. Но меня удивляло другое – то количество нежности, которое в нём было. Безграничное, бесконечное, оно никак не вязалось с его мужественностью, в чём–то даже слегка брутальной внешностью, с его уверенной силой и харизмой, уникальной способностью покорять всё и вся. Неординарная для мужской натуры мягкость максимально приближала его к существу, наделённому женской природой, и именно эта контрастность покоряла в нём больше всего. Казалось, он вовсе не был обременён гордостью за свои успехи, в нём не обнаруживалось и следа завышенной самооценки, самомнения, обязанного родиться в силу обладания настолько броской и влекущей внешностью, удачливостью, так щедро балующей его в жизни.
Весь день мой мозг парит в туманности Андромеды, я ни на чём не могу сосредоточиться. Суп варится часа три, почта так и не была проверена, хоть и открывалась
Но, к сожалению, должность мамы не подразумевает выходных и отпусков, и около пяти вечера, как только спадает жара, мы с Алёшей выходим в парк. Неожиданно я получаю сообщение со смайликом – он улыбается. За ним ещё и ещё: смайлики строят мне рожицы. Выждав около часа и пересмотрев все его эмотиконы, я пишу:
«А словами слабо?»
«Нет! Когда я тебя увижу?»
«Когда ты хочешь?»
«Сейчас. Нет, секунду назад. Нет, вечность назад!»
«Ммм… То есть, я уже в прошлом?»
– Только краешком, остальная часть тебя вся в будущем, на все 99,99% – улыбается, растянув свои красивые губы до ушей.
Я даже не охаю от неожиданности – привыкла к таким внезапным появлениям этого странного, похожего на инопланетянина парня.
Nuovo Inizio A Neuk"oll Dardust
Август, мы лежим на зелёной лужайке в парке, вечернее солнце мягко согревает нас, и только едва ощутимый ветер напоминает о приближении сентября. Алёша не слезает с Алекса, они борются, и не ясно, кто из них получает больше удовольствия, а я мучаюсь от тянущей боли моего предательства. Совесть не даёт мне покоя, но эта картина, где чужой дядя лучше родного отца, смешивает уровни моего восприятия, и я уже не понимаю, что хорошо, а что плохо, где добро и где зло. Наконец, сыну надоедает эта суперактивная игра, и он убегает на качели. Алекс лежит в изнеможении на траве и смотрит на меня, а я… я уже давно не могу оторвать от него своих глаз.
Боюсь, он поймёт, как сильно мне нравится, стараюсь напустить больше безразличия и тут же придумываю тему для разговора:
– Слушай, я же почти ничего не знаю о тебе!
– Как и я о тебе, – игриво щурится.
– Нам нужен блиц–опрос – это самый простой и быстрый способ составить представление о человеке!
– Спрашивай, – Алекс приподнимается на локте, готовясь к обстрелу моими вопросами.
– Твой любимый цвет?
– Коричневый.
– Мой тоже коричневый! Шоколадный! – я искренне воодушевляюсь, а мой любовник смотрит на меня, слегка улыбаясь, и едва заметно кивает головой, будто мысленно ставит галочку в невидимом списке.
– Твоя любимая музыка? – уже с азартом спрашиваю я.
– Музыка из фильма про собаку Хатико.
– Мы смотрели Хатико, но я не помню мелодию, надо будет послушать, – обещаю ему.
– Твоя любимая музыка?
– Всё, что красиво, нежно и не слишком печально. Кое–что из классики, саундтреки к фильмам тоже люблю, ну и, как водится, все песни из советского кино!
– Почему «как водится»?
– Все, кто родился и вырос в СССР, обожают советские фильмы и музыку к ним. Тебе этого не понять!