Монохром
Шрифт:
Пижон.
Пальцы отстучали ответ: «Живы. Если приятная тенденция продолжится — сообщу».
Я огляделся. Впереди под комбезом двигались лопатки Лёвки, по сторонам тянулись колючие заросли кустарника, под ботинками шуршал дерн. Тишина. Разве что на грани слышимости опять глухо ворчат наливающиеся свинцово-алым сиянием небеса.
Последняя строчка в ленте продолжала выделяться. Честно говоря, не было настроения читать набор глумливых комментариев, которые Лата наверняка прислала в ответ на мое идиотское откровение про видения под
Тупое животное породы Минор. Общественная польза нулевая. Перевоспитанию не подлежит…
После некоторых сомнений я все же кликнул на письмо. Исключительно, чтобы погасить строчку, которая уже начинала действовать на нервы. «Зачем ты снова даришь мне мечту?».
Я запнулся о корень, выронил ПДА и налетел на Лёвку, чуть было не сбив его с ног. Он резко обернулся, снеся стволом ружья колючку с сухой ветки, и уставился на меня исподлобья.
— Извини, мутаг… Извини, брат. Споткнулся.
Парень кивнул, развернулся и пошел дальше.
Я подобрал наладонник и быстро погасил экран, словно эта ровная черненькая строчка могла сойти с него и попасть прямиком в душу. Обжиться в ней. Пропечататься на сердечной мышце, как клеймо. Въесться в серое вещество, подобно несводимой татуировке…
В висках пульсировало, кожа на шее и лбу горела, дыхание участилось. Позорище-то какое. Показательный набор симптомов юного желторотика. Ну-ну, сталкер, спокойно.
Я втянул через фильтры столько воздуха, сколько позволял объем легких, подержал несколько секунд, усваивая кислород, и с шумом выпустил обратно. Крепко сомкнул веки, зажмурился до оловянных пятен и рывком открыл глаза. Отпустило. Нужно идти.
Глава одиннадцатая
Приблудыш
Приступ сковал Лёвку внезапно. Возле ржавой насосной будки, сам агрегат из которой давно растащили на запчасти и цветмет, парень закашлялся, выронил ствол и грохнулся навзничь, пуская из-под маски пену. В первый момент я подумал, что его хватил эпилептический припадок, но потом вспомнил, как пацана коловоротило на корме баркаса перед нападением «пылевиков». Метаморфоза организма дает побочные эффекты. И, к сожалению, не все из них такие полезные, как гиперчувствительность к аномалиям и обостренное восприятие.
Я опустился на одно колено и подложил Лёвке под затылок чурку, чтобы язык не запал. Стянул маску, убрал пузырящуюся слюну. Губы были ледяные, как у покойника.
Озноб не проходил. Кожа у парня побледнела, отчего сеть черных прожилок на скулах стала похожа на выжженный узор.
— Э, не шали! — крикнул я и хлобыстнул его ладонью по щеке. Решение оказалось опрометчивым.
Лёвка широко распахнул глаза, с гортанным рыком подался вперед и едва не всадил мне в шею когти. Спасла лишь реакция, отточенная годами в боях с мутантами и себе подобными.
Уйдя от страшного удара, я отпихнул
— П-п-прости… Я не н-н-нарочно…
— Полегчало?
— Ах-ха, уже луч…
Голова его резко крутнулась влево, хрустнуло, и я решил было: крышка, добила бедолагу спонтанная судорога. Смех смехом, а башка кверху мехом — однажды мне приходилось видеть, как один удолбавшийся кислоты лоботряс сам себе шею свернул: спазм и неудачное падение, аккурат башкой о бордюр.
Но с Лёвкой получилось прозаичней. Его всего лишь обильно стошнило вбок остатками вчерашнего ужина.
— Теперь вид у тебя совсем не товарный, — констатировал я.
— Зато… — Он сплюнул, моргнул и глубоко подышал. — Зато реально отпустило.
— Ну, подъем тогда. Не на курорте.
Лёвка еще некоторое время филонил, харкая и сморкаясь, как заправский туберкулезник, но вскоре окончательно пришел в себя и встал. Подошел к ружью, поднял его за ремень и с некоторым усилием выпрямился. Я оценивающе оглядел его чахлую фигуру и отметил про себя: еще разок-другой так прихватит, и мутагену кранты…
Хрясь.
Рефлексы сработали быстрее, чем я успел сообразить, отчего двустволка мотнулась в руке у Лёвки, а приклад ее расщепило надвое.
Бросок. Сбить пацана с линии огня. Отползти за куст.
Мышцы все это сделали сами. Бывает так, будто бы наблюдаешь за собой со стороны. Странное ощущение: вроде бы ты непосредственный участник событий, а кажется, словно включился вид от третьего лица, как в компьютерной игрушке…
Шлеп. Шлеп. Щелк. Дзынь. Две пули ушли в грязь, одна раскрошила камень, а последняя срикошетила о торчащую из стены трубу.
Снайпер оказался дешевым мазилой, это нас и спасло. К тому же стрелял он со стороны поля с тепличными каркасами и, видимо, не сумел найти подходящую позицию. Но первые промахи только дали нам призрачный шанс на спасение, а вовсе не обезопасили. Любой стрелок, который знает, как правильно держать СВД, автоматически становится крайне опасен. Даже если он тупой, как аспарагус, и выбивает одну мишень из десяти.
Укрывшись за кустом, я оглянулся и без труда заметил блик от «оптики» между тепличных ребер. Засел касатик.
Шлеп. Фонтанчик грунта взлетел метрах в трех от моей ноги. Это хорошо. Значит, снайперюга потерял нас из виду и пульнул наугад. Ну точно — желторотик. Кто ж такому винтовку выдал? И как он вообще в центр Зоны попал?
— Спустимся в карьер? — предложил Лёвка.
— Ни в коем случае. — Я бочком отполз левее, поближе к будке. — Скроемся из виду не надолго. Добраться до противоположного края не успеем. Даже полный дебил сообразит, что можно подойти к котловану и расстрелять нас, семенящих по дну, как по блюдечку. А этот — дебил. Подскочит и от бедра ка-а-ак приложит.