Монополия на верность

Карсон Эйми

– Вы намекаете на запись в моем блоге в прошлую среду? – уточнила она с невинной улыбкой.

Карли отлично знала, что он не это имел в виду.

– Что же еще? – пожал плечами Хантер.

Собеседница просто посмотрела ему в глаза и ничего не сказала. Но, к большому удовольствию Хантера, губы ее дрогнули, как будто она с трудом сдерживала смех.

– Говоря о блоге Карли, – начал Брайан О’Коннор, прерывая ход мыслей Хантера, – вам действительно устроили хорошую трепку, Хантер.

Нетерпение нарастало. Хантер почти забыл о ведущем. Он

подавил хмурый взгляд, раздраженный тем, что не мог сконцентрироваться в присутствии этой красивой женщины. И необходимостью защищаться снова. Мало того – на этот раз он сидел в непосредственной близости к сексуальной маленькой возмутительнице спокойствия…

Внутри его все напряглось, воспоминание о поцелуе с Карли мешало сохранять спокойствие. Эпизод оказался намного более волнительным и опасным, чем Хантер ожидал.

Светловолосый ведущий улыбнулся ему:

– Читатели блога Карли дали вам не самые приятные прозвища.

Хантер подавил улыбку.

– Несомненно. И большинство не для эфира. – Он вновь обратился к Карли: – Но среди самых креативных я бы хотел отметить «подлец»…

– Это подходит, – быстро вставила Карли.

Улыбаясь, Хантер продолжал перечислять:

– «Выродок»…

– Точно, – подхватила Карли.

– И «повеса», – закончил Хантер.

– «Повеса»? – удивился Брайан О’Коннор, опередив Карли. – Да кто в наши дни еще использует это слово?

Оба уставились на Хантера, и он почувствовал себя подсудимым.

– Я не знаю, Брайан, – сказала она. – Но ему это не очень подходит, вам не кажется? «Повеса» звучит слишком… – она самовлюбленно улыбнулась Хантеру и склонила голову, – слишком романтично, – закончила она и одарила Хантера игривым взглядом. – Я подозреваю, мистер Филипс слишком язвительный и бесстрастный для такого определения.

Ведущий усмехнулся и сказал:

– Вы не допускаете, что он может быть романтиком?

Карли оперлась рукой о спинку дивана. Их предплечья и локти теперь слегка соприкасались, что мешало Хантеру сосредоточиться. Взгляд Карли обжигал его.

– Вы имеете в виду моменты, когда мистер Филипс не работает над своим высокоэффективным приложением? Тем, которое он использует, чтобы мягко намекнуть женщине, что между ними все кончено? – В зале послышались смешки. – Понятия не имею, – закончила Карли.

Но ее глаза сказали ему, что еще как имела, и Хантер с трудом удержался, чтобы не улыбнуться.

– Что касается «Бросателя», – продолжал Брайан О’Коннор, – сегодня он поднялся на пятую позицию в списке лидеров продаж. Карли обещала не отступать, пока вы не выведете приложение с рынка. Она также упомянула о желании узнать, что именно вдохновило вас на эту идею. На самом деле это интересует весь Майами. – Он взглянул на Хантера. – Не хотите поделиться?

– Отказ от приложения пока не входит в мои планы, – честно признался Хантер, специально игнорируя историю его создания. Этой правдой он делиться не собирался.

Очевидно довольный, ведущий сказал:

– Как вы смотрите на то, чтобы

прийти к нам в студию через несколько недель и рассказать, как вы держите оборону против кампании Карли?

Хантер посмотрел на Карли, которая с трудом сдерживала смех, и улыбнулся. С Карли Вулф скука ему больше не грозила. На самом деле небольшая встряска могла даже пойти ему на пользу.

– Я принимаю предложение, если Карли тоже согласна. – Хантер многозначительно посмотрел на нее. – Хотя я уверен, что мисс Вулф к тому времени уже устанет от своей игры.

– Конечно, я согласна. – В тоне Карли можно было уловить возбуждение… и намек на сдерживаемое раздражение. – И гарантирую, что не устану.

Последовала небольшая пауза.

– Отлично, – сказал Брайан О’Коннор со смешком. – Упорство у вас в генах. Отец Карли – известный медиамагнат Уильям Вулф.

Хотя они едва касались друг друга, Хантер почувствовал, как напряглась Карли при этих словах ведущего и ее глаза потускнели. Как будто она готовилась к тому, что предстоящая дискуссия превратится в нечто неприятное. Было очевидно, что очаровательная улыбка, которая предназначалась Брайану, натянута.

– Просто хотел бы объяснить, – сказал Брайан, обращаясь к аудитории, – тут нет никакого жульничества. Мистер Вулф никак не влиял на наше решение пригласить Карли на шоу. – Он поднял руки. – Ни ко мне, ни к моему продюсеру не применяли никаких пыток, не ломали тисками пальцы, не вырывали ногти… – он помедлил, выдержав идеальную паузу для большего комедийного эффекта, – или другие части тела.

Когда смех затих, Карли заговорила непринужденным тоном, широко улыбаясь; но Хантер знал, что все это было наиграно.

– Любой, кто работал с моим отцом, знаком с его строгой деловой политикой, Брайан. Он никогда не стал бы применять тиски для пальцев в чьих-либо интересах. – Она колебалась, ее улыбка становилась все шире, но сердечности уже не было. – Даже ради своей дочери.

Хантер в удивлении наморщил лоб. Уже во второй раз она высказалась на эту тему, и он размышлял над данным обстоятельством, пока ведущий болтал с Карли о медиахолдингах Уильяма Вулфа.

Внешне она оставалась спокойной и непринужденной, но напряжение в ее теле было ощутимым. И хотя комментарии ведущего были легкомысленными и безобидными, с каждым упоминанием ее медиамагната-отца смех Карли становился все менее искренним. Публика явно не обращала на это внимания, но ведущий не мог не почувствовать ее дискомфорт.

Все стало еще хуже, когда Брайан сказал:

– В молодости газетный репортер Уильям Вулф был известен своим упорством в погоне за газетным материалом. Он был беспощаден и даже не брезговал рыться в грязном белье и ворошить прошлое, отыскивая компромат на одиозных политиков. Своей мертвой хваткой питбуля в истории с Хантером отчасти вы напоминаете вашего отца.

Карли побледнела, и Хантер почувствовал, как она вцепилась пальцами в спинку дивана.

– Мы во многом похожи, – настороженно произнесла она.