Монстр из отеля №7

Роуз К.В.

Еще через секунду, может, через три, дверь захлопывается.

Я вижу, как Кария склоняет голову и, на мгновение согнув спину, громко выдыхает. Я делаю то же самое.

Мы стоим там дольше, чем следовало бы, пока Кария, наконец, не поднимает подбородок, и не бросает на меня взгляд своих голубых глаз.

— Не знаю, как долго еще она сможет их отвлекать. Пойдем? — произносит она, как будто это вопрос, и у меня есть какой-то выбор.

Но я наслаждаюсь этой иллюзией.

Я киваю. Думаю о лаборатории. О стоматологическом кресле. Если мы преодолеем все препятствия на нашем пути, я пристегну ее ремнем, и мы поиграем. И возможно, я даже почувствую угрызения совести из-за того, что

она и Шелла меня с пасли, хотя ни одной из них не стоило этого делать.

Никому не стоило этого делать.

Глава 15

КАРИЯ

Мы приближаемся к «Септему».

Я оставила фонарик. Выронила его на одном из верхних этажей, поэтому если его найдут, это будет хорошим отвлекающим маневром.

Мы продолжаем спускаться.

Я знаю, что мы можем подняться по лестнице, пройти вестибюль и оказаться у входа в бар. Там будут охранники; было бы глупой оплошностью оставлять эту территорию без присмотра, а Мадс не дурак. Но я знаю, что сделаю, когда мы окажемся достаточно близко. Я просто надеюсь, что это сработает. Ставки кажутся высокими; не для меня, а для Саллена. Что они с ним сделают? Если вызовут Штейна… Должно быть, Штейн и есть тот, кто его изуродовал. Когда я вместе с идущим за мной Салленом огибаю очередной лестничный пролет, то на какой-то ужасный момент задаюсь вопросом, а не Штейн ли убил Мерси Рул? Не дошел ли он в своей жестокости до убийства?

Есть ли у него вообще какие-то пределы, и как их отсутствие повлияло на душу и рассудок Саллена?

Видимо, эта мысль меня отвлекает, поскольку к реальности меня возвращает ощущение падения. Я поскальзываюсь на самой верхней ступеньке и изо всех сил сжимаю пальцами прохладные металлические перила, но моя ладонь скользкая от пота, и я вот-вот навернусь вниз, а до следующей лестничной площадки еще очень далеко и…

Чья-то рука крепко сжимает мой бицепс и резко дергает меня назад.

Я пролетаю несколько шагов, размахивая руками в воздухе, пока Саллен полностью не обхватывает меня, прижав спиной к своей груди так, что его подбородок касается моей макушки. У меня вздымается грудь; повинуясь какому-то инстинкту, я хватаю его за предплечья, чувствуя под толстовкой твердые мышцы. Я смотрю вниз на десятки плохо освещенных ступенек и пытаюсь отдышаться, у меня учащается пульс, и не думаю, что это только из-за того, что я чуть не упала.

«Это от того, что он меня поймал».

В свои объятья. Меня окутывает аромат увядающих лепестков роз. Мягкой травы, осеннего кладбища.

Он обнимает меня, и у меня пересыхает во рту, закрываются глаза, и мне с трудом удается выговорить:

— Спасибо.

Саллен не отвечает, но и не отпускает меня. Мы с ним замираем в извращенной версии объятий. Я все еще чувствую, как он вцепился пальцами в мой бицепс и не дал мне споткнуться.

И утопая в ощущениях этого момента, я открываю глаза. Я поворачиваю голову и поднимаю взгляд на Саллена.

«Сколько раз я представляла, как он обнимет меня, когда я вырасту? Или позволит мне обнять его».

Он опускает подбородок, смотрит мне в глаза, надвинутый на голову капюшон отбрасывает тень ему на висок.

Саллен резко сжимает меня в объятьях, но это совсем ненадолго.

Я проделываю то же самое с его предплечьями.

И вижу, как он моргает, и в его глазах что-то вспыхивает.

Затем, слишком быстро, Саллен меня отпускает и, когда я опускаю руки,

отступает назад. Он кивает в сторону лестницы, показывая, что нам пора двигаться, и совсем не важно, как сильно я хочу остаться в этом моменте. Я знаю, что это невозможно.

На лестничной клетке могут быть камеры, и уверена, что они есть и на этаже пентхауса. Если мы не спрячемся, нас очень скоро найдут.

Поэтому я беру себя в руки, нервным жестом разглаживаю рукой юбку, и мы снова начинаем спуск.

На последней лестничной площадке нас ждут две двери и одно место, где можно спрятаться.

Одна дверь слева — это выход, над ней неоново-красным светом горит вывеска. Другая, массивная черная, прямо перед нами, ведет в небольшое фойе перед «Септемом». Весьма вероятно, что за его пределами находятся люди, ожидающие такого момента, как этот.

Коснувшись рукой перил, я полностью спускаюсь на темный пол лестничной площадки, и поворачиваю голову, чтобы посмотреть через плечо. На укрытие. На погруженный в темноту закуток у стены под последней лестничной клеткой, где как раз хватит места двум людям, чтобы присесть на корточки и спрятаться.

Пока я это обдумываю, Саллен молчит, и я медленно поднимаю на него глаза. Он все еще на предпоследней ступеньке, руки в карманах, на голове капюшон, темные глаза следят за каждым моим движением.

Здесь он кажется таким большим, высоким и широкоплечим, и мне хочется его сжать, чтобы никто никогда его не нашел.

Я молчу, потому что боюсь, что нас могут услышать, скройся мы даже за огнеупорной дверью. Но мне все равно нужно, чтобы Саллен понял мои намерения.

Прежде чем сделать какой-либо жест, я бросаю быстрый взгляд на входную дверь, отчаянно желая из нее выйти.

Мы могли бы скрыться за отелем № 7, исчезнуть навсегда.

Но я знаю, что снаружи установлено множество камер. Здесь, скорее всего, меньше; в отеле шансов попасть на видео не так много. И кроме того, куда мы пойдем, когда выберемся отсюда? Меня сюда привезла Айседора на своем джипе, ключей от которого у меня нет. Я бы предположила, что Саллен приехал на машине, если бы не тот факт, что Мадс ни слова не сказал о припаркованном на стоянке автомобиле, а он точно это проверил. Если его машина там, то рядом с ней будет стоять охранник. Мы могли бы скрыться на улицах Александрии, но тогда нам придется либо перелезть через забор высотой в десять футов, либо приблизиться ко входу в отель, и таким образом нас точно заметят.

Кроме того, Саллен сказал, что в «Септеме» у него есть место, где можно спрятаться. И думаю, что в этом есть логика: в некотором роде быть у всех на виду. В конце концов, они решат, что он ушел от слежки, и его больше нет в отеле.

В конце концов… нас оставят в покое.

Поэтому я отвожу взгляд от выхода и сосредотачиваюсь на пожарной сигнализации, размещенной в пластиковом корпусе рядом с входной дверью в бар.

Затем я оборачиваюсь на Саллена, чтобы убедиться, что он за мной наблюдает (так оно и есть), и указываю на красно-белую сигнализацию.

Он слегка приподнимает темные брови. Приятно получать от него реакцию, даже если это всего лишь поэтому.

Затем он один раз кивает.

Я снова указываю на укромное местечко под лестницей.

Он следит взглядом за моим жестом, а затем, не говоря больше ни слова, спускается по последним двум ступенькам и направляется в темное пространство.

Саллен нагибается, и ему удается раствориться в темноте под лестницей, хотя, когда он приседает, глядя на меня, я вижу белки его глаз. Мне придется находиться прямо перед ним, чтобы мы могли прижаться вплотную к стене. Возможно, нам придется закрыть глаза, чтобы нас так не заметили.