Монстр с нежным сердцем
Шрифт:
— Помню, — скрипнул тот желваками. — Как и фестралов твоих, запряженных в школьные кареты. Мертвому Хогвартсу, получается, полагался мертвый персонал. Чего нам, в конце концов, удалось избежать, благодаря твоему вмешательству.
Гарри кивнул и, помедлив, задал один-единственный вопрос:
— Почему?
— Потому, что эта область за гранью возможного, — Найджел правильно понял его вопрос. — За гранью человеческого восприятия, за гранью жизни, наконец. Потусторонние явления сами за себя говорят — они по ту сторону чего-либо. Кошки, как существа утонченные, обладающие сверхчувствительным восприятием, эту грань особенно
Найджел замолчал. Брайан, полагая, что разговоры окончены, встал, сгреб Гарри за воротник и отволок в больничку — смотреть, что у него с ногой. С ногой оказался нервный перенапряг, и Брайан уложил болезного героя на коечку, прописав ему курс массажа и постельный режим на три дня. Бедный Гарри. Больничное питание и сон по расписанию — та ещё морока. Скучно пациенту становится уже через час после насильно скормленной овсянки и пиалы с бульоном.
Зато с Хогвартсом Гарри никто не мешал мысленно общаться хоть целую вечность, чем он и занялся в охотку. А побеседовать им было о чём. А так как тема привидений была ещё свежа, то о них и поговорили в первую очередь.
— Слушай, Хогвартс, тебе и вправду было так страшно, когда профессор Бинс почил? Прости, что спрашиваю, но я хочу понять…
Знаю, Тополёчек, не извиняйся. Ты меня тоже прости — я такой паникёр. Пойми, смерти — нередкие случаи в моих стенах, мне грустно, когда кто-то умирает, это означает, что человека не стало, что он больше не засмеется, перестанет ходить по моим коридорам, его жизни пришел конец. Это всегда так грустно… Но то, что восстает из-за Грани, это как-то… неправильно. Неестественно. И оттого очень страшно. Не люблю мертвых… то есть умертвий, вроде привидений, упырей, вампиров и кто там ещё после смерти встает…
— Понимаю тебя, — пробормотал Гарри, вспоминая красноглазого безносого лича, восставшего из котла на том кладбище после турнира. Лорд Волдеморт, состряпанный из праха отца-маггла, плоти не того слуги и крови врага, сдобренной гремучей смесью из яда василиска и слез феникса, получился каким-то гротескным, ненастоящим, скорей, карикатурной пародией на самого себя, чем на того, кем хотел возродиться…
Лежать в больнице было неимоверно скучно, и несколько раз Гарри порывался уйти, но мадам Помфри бдительно осаживала беглеца окриком:
— Ку-уда?! А ну лёг обратно! У людей с такими симптомами от нервов ноги отнимаются, хотите пополнить их ряды? Лежать, лечиться!
Гарри, застуканный медсестрой, вздрагивал и покорно возвращался в койку. Массаж ему делали практиканты, молодые супруги Элиот и Леопольдина Сметвик, набирающиеся опыта в школе перед поступлением на работу в Мунго. Что ж, работали они прекрасно, экзамен на пациенте сдали на ура, их массаж оказал прямо-таки чудодейственное исцеление больным ногам, уже через два
Хоть его навещали целыми днями, Гарри всё же рад был увидеть родных и друзей вне стен больницы, там, где и он, и друзья были здоровы. Так что в первую очередь он рванул в детские внутренние помещения срочно повидать девятилетнюю внучку. Алиса с радостным писком прыгнула в объятия дедушки и сразу же завалила его ворохом свежих новостей малышовой группы:
— Деда, а Римус с Питом, Сев, Джин и Викс обижают Грету, постоянно от неё убегают и прячутся, а ей же ску-у-учно, и поэтому старается во всём подражать мальчишкам. А за мной она ту-у-упенькая. Я ей всё объясняю, но Грета всё равно ничего не понимает и ноет… Ну почему она одна?
— И правда — почему? — грозно нахмурился дедушка, лукаво при этом сверкая глазами. Умненькая девочка просияла, проницательно спросив:
— Есть ещё девочка, да?!
— Умничка, — чмокнул Гарри внучку в румяную щечку. — Хочешь, вместе сходим за ней?
— Да! Дедушка, а мне найдешь подружку?
— Если ты не против того, что ей всего шесть, — хитро сощурился Гарри.
— Ух ты, шесть?! Да это же богично, дедушка! — обрадованно завопила Алиса, прыгая на месте от восторга. — Это намного, намного лучше четырех!
Да, негусто было сейчас с малышами одной возрастной группы: всего двое пятьдесят пятого года рождения, пятеро шестидесятого года и остальные от года до двух, не считая пеленочных крох.
Старинный особняк викторианского стиля, увитый плетистой розой и вьюнком, дышал прочностью и достоинством, подчеркивая своё благородное имя — «Роуз Эванс Холл», к чьей двери Гарри с Алисой поднялись по широкой парадной лестнице в полдень следующего дня. Дверь открыла дородная полнощекая экономка и вопросительно подняла брови, узрев на пороге незнакомого джентльмена с девочкой лет десяти на вид. Выражение её лица, однако, сменилось удивлением, когда она присмотрелась к внешности гостей, было в них что-то такое, отчего мадам смутилась.
— Родственники, што ль? — недоуменно прогудела экономка. Отвернулась и пробасила в глубину дома: — Хозяин!
Подошел мистер Эванс, и Гарри понял недоумение женщины — они были страшно похожи… Те же лица, глаза, фигуры, только стрижки разные: у Эванса короткая, приглаженная бриолином, а у нашего Гарри вьющиеся кудри до плеч. Возраста они казались одинаковыми, Гарри Эвансу было двадцать шесть, Гарри де Нели выглядел на столько же, но мы-то с вами знаем, что он прожил уже свыше ста с половиной лет. Эффект двойников во плоти, ни больше, ни меньше…
— Здравствуйте, — первым очнулся гость и протянул руку: — Гарри де Нели.
— Вот как, я тоже Гарри, — засмеялся хозяин, пожимая ладонь. Посторонился, бросив любопытный взгляд на девочку. — Проходите. Чему обязан? — поинтересовался он, проведя визитеров в гостиную. Снова посмотрел на девочку и сжалился: — Да разрешите ей говорить!
Гарри глянул на Алису и увидел, что ту прямо разрывает от миллионов вопросов. Хмыкнув, он кивнул.
— Ой, дедушка, вы братья, да? — облегченно зазвенела Алиса. — А я и не знала, что у меня есть ещё родичи среди людей! И кто же это? У меня есть ещё сестрёнки, да? Поэтому мы сюда и пришли, да? А почему же мама ничего не рассказывала? И папа? — выплеснув первые, самые важные, распирающие её вопросы, девочка иссякла и умолкла, жадно ожидая ответов.