Монстр
Шрифт:
(Господи, что с ним случилось?)
– Дэнни!
– рычал наверху хриплый раздраженный голос.
– Выходи, чтоб тебя!
Сейчас времени раздумывать не было. Венди Затрясла Холлоранна, кривя лицо от мучительных вспышек боли в ребрах.
Бок ощущался горячей размозженной массой.
(А что, если ребра протыкают мне легкое, когда я шевелюсь?)
Но и тут помочь было нечем. Если Джек разыщет Дэнни, он убьет его, забьет до смерти молотком, как пытался забить Венди.
Поэтому она трясла Холлоранна, а потом принялась легонько похлопывать по той щеке, на которой не было синяка.
–
– Мистер Холлоранн, вы должны очнуться. Пожалуйста... прошу вас...
Наверху без устали стучал молоток - это Джек Торранс разыскивал своего сына.
Дэнни стоял, прижавшись к двери, глядя туда, где соединялись коридоры. Молоток не переставая бил по стенам в рваном ритме, и удары звучали все громче. Гнавшееся за Дэнни существо пронзительно кричало, выло и ругалось. Сон и явь соединились без единого шва.
Существо свернуло за угол.
То, что ощутил Дэнни, в определенном смысле было облегчением. Это не был его отец. Маска лица и тела разодралась, разлезлась и сделалась атрибутом скверной шутки. Разве это папа - это чудище из субботней передачи "Вечернее шок-шоу", ужасное существо, которое вращает глазами, горбится и втягивает голову в плечи, а рубашка на нем пропитана кровью? Нет, какой же это папа!
– Сейчас, клянусь Богом, - выдохнуло оно. Обтерло губы трясущейся рукой.
– Сейчас ты узнаешь, кто тут хозяин. Увидишь. Им не ты нужен, а я. Я! Я!
И махнуло сплеча исцарапанным молотком, двусторонняя головка которого уже потеряла форму и оббилась от бесчисленных ударов. Тот врезался в стену, проделав в шелковистых обоях круглую дырку. Вылетело облачко известковой пыли.
Существо ухмыльнулось.
– Поглядим, как ты теперь будешь свои фокусы показывать, пробормотало оно.
– Я не вчера родился, ясно? И с лавки меня нянька не роняла, Господь свидетель. Мальчик, я намерен выполнить по отношению к тебе свой отцовский долг.
Дэнни сказал:
– Ты не мой папа.
Существо остановилось. На миг показалось просто растерянным - как будто точно не знало, кто или что оно такое.
Потом двинулось дальше. Молоток со свистом ударил по двери, и та глухо откликнулась: "бум!".
– Врешь, - сказало оно.
– Иначе кто же я такой? У меня две родинки, у меня пупок чашечкой, у меня даже инструмент имеется, малыш. Спроси мамочку.
– Ты - маска, - сказал Дэнни.
– Просто не настоящее лицо. Просто ты не такой мертвый, как остальные, вот и понадобился отелю. Но когда он с тобой закончит, ты превратишься в пустое место. В ничто. Я не боюсь тебя.
– Будешь бояться!
– взвыло существо. Неумолимый молоток опустился, со свистом врезавшись в ковер между ступнями Дэнни. Мальчик не дрогнул.
– Ты оклеветал меня! Ты объединился с ней! Ты что-то замышлял против меня! И жульничал! Списал на последнем экзамене!
– Из-под мохнатых бровей на Дэнни сверкнули глаза.
В них светилась хитрость сумасшедшего.
– Ничего, я и это найду. Сочинение где-то в подвале. Я найду его. Мне пообещали, что я смогу смотреть все, что захочу.
Существо снова замахнулось.
– Да, пообещали, - согласился Дэнни.
– Но они врут.
Молоток замер в высшей точке размаха.
Холлоранн начал приходить в себя, но Венди перестала хлопать его по щекам. Минуту назад вниз по шахте лифта приплыли неясные, еле слышные сквозь ветер слова: "Ты жульничал! Списывал на экзамене!". Кричали где-то в глубине западного крыла. Венди была почти уверена, что Дэнни с Джеком - на четвертом этаже и Джек - то, что вселилось в него, - нашел сына. Теперь они с Холлоранном ничего не могли сделать.
– Ох, док, - пробормотала она. Глаза застлали слезы.
– Сукин сын сломал мне челюсть, - хрипло проворчал Холлоранн.
– А голова...
Он пытался сесть. Правый глаз стремительно превращался в щелку от вспухающего под ним лилового синяка. Тем не менее Венди он заметил.
– Миссус Торранс...
– Шшшшшш, - сказала она.
– Где мальчуган, миссус Торранс?
– На четвертом этаже, - ответила она.
– С отцом.
– Они врут, - снова повторил Дэнни. В голове мальчика что-то промелькнуло, вспыхнув, как сгорающий метеор - слишком коротко, слишком ярко, чтоб поймать и удержать эту мысль. От неё остался только хвостик.
(это где-то в подвале)
(ты вспомнишь, о чем забыл отец)
– Ты...
– нельзя так говорить с отцом, - хрипло сказало существо. Молоток задрожал и опустился.
– Сам себе делаешь хуже, вот и все. На... наказание. Суровее.
Существо пьяно покачнулось и воззрилось на Дэнни, жалея себя до слез. Жалость стала перерастать в ненависть.
– Ты не мой папа, - снова заявил Дэнни.
– А если в тебе осталась хоть капелька моего папы, она знает, что они врут.
Тут все - вранье и надувательство. Как игральные кости, которые папа положил в мой чулок на Рождество, как те подарки, что клйдут на витрину папа сказал, там внутри ничего нет, никаких подарков, одни пустые коробки. Просто показуха, сказал папа. Ты - оно, а не папа. Ты - отель. И, когда ты добьешься своего, то ничего не дашь моему папе, потому что слишком любишь себя. И папа это знает. Тебе пришлось заставить папу напиться Всякой Дряни, потому что только так можно было его заполучить. Ты, врун, фальшивая морда.
– Врешь! Врешь!
– крик вышел тонким, пронзительным.
Молоток бешено заходил в воздухе.
– Ну, давай, ударь. Только ты никогда не получишь от меня того, что тебе нужно.
Лицо, в которое смотрел Дэнни, изменилось. Трудно сказать, как - оно не оплавилось, не облезло. Тело слегка содрогнулось, а потом окровавленные пальцы разжались, как сломанные клешни. Выпавший молоток глухо стукнулся о ковер. Вот и все. Но вдруг перед Дэнни оказался папа, он смотрел на мальчика в смертельной муке и так печально, что сердце малыша запылало в груди. Уголки рта опустились, выгнулись дрожащим луком.
– Док, - сказал Джек Торранс.
– Убегай. Быстро. И помни, как сильно я тебя люблю.
– Нет, - сказал Дэнни.
– Дэнни, ради Бога...
– Нет, - сказал Дэнни. Он взял окровавленную руку отца и поцеловал. Уже почти все.
Холлоранн, опираясь спиной о стену, рывками поднялся на ноги. Они с Венди уставились друг на друга, как жуткая парочка уцелевших после бомбежки госпиталя.
– Надо туда, наверх, - сказал он.
– Надо ему помочь.
Белая, как мел, Венди загнанно взглянула ему в глаза.