Мор мечей
Шрифт:
Она снова его толкнула.
– Но я думал, что ты будешь с нами до конца. Мне предстоит огромный риск. Если у меня получится… а если не получится, конец наступит быстро.
Уже светало. Габриэль пошептался с лодочником, и тот развернул лодку.
– Что он сказал? – спросила Бланш.
– Что мы можем задернуть занавески и заняться любовью. Но я ответил, что мы предпочтем завтрак. Кажется, ему ты тоже нравишься.
Бланш обвела пальцем его губы.
– Наверное, я бы хотела когда-нибудь заняться любовью в лодке. Но сейчас
Они вылезли на другой площади, где стоял небольшой форт, обращенный к морю. За ним оказалась таверна или трактир. Десяток человек в роскошных, но грязных и помятых одеждах сидели или лежали за столами на улице.
– Город никогда не спит. Так говорят, и здесь это правда. Наверное, это те, кто пережил нашу свадьбу.
Им подали яйца, лепешки и гипокрас. Вставало солнце. Последний из музыкантов попросил «еще одну», выпил и удалился, пошатываясь. Лодочник выпил вместе с ними.
– Красивый у тебя парень, – сказал он Габриэлю.
– Он решил, что ты мальчик, – рассмеялся тот.
– Нет. И наверняка он знает, кто мы такие.
Бланш улыбнулась, и лодочник улыбнулся в ответ.
Сотня свечей не успела догореть. Они вышли на балкон над каналом и стояли там, обнявшись, пока красный шар солнца поднимался из-за горизонта, заливал светом золотые купола и гладкий серо-белый камень, красил каналы в рыжий.
– Это, на мой взгляд, и есть долго и счастливо, – прошептал он ей в шею.
Она рассмеялась.
Тремя неделями раньше, в двух тысячах лиг к западу, когда Красный Рыцарь ушел, принцесса Ирина поняла, что скоро умрет. Она знала, что повела себя глупо. Она не смогла промолчать, потому что мучилась от стыда, унижения и одиночества. И вины.
Она долго сидела на троне, смотрела в пустоту и думала о сделанном выборе.
Мария подошла к ней, поклонилась. В руках у нее был кубок.
– Выходит, ты всегда была на его стороне, – выплюнула Ирина.
Мария посмотрела на нее печально и серьезно. Ирине захотелось заорать, но слишком хорошо она была воспитана. И уже достаточно глупостей наделала сегодня.
– Это яд? – осведомилась она.
– Нет. – Мария присела. – Это лекарство.
– Что будет, если я его выпью?
– Жизнь я вам обещать не могу. Это не мое дело. Но… не думаю, что он ищет вашей смерти. В монастыре не так и плохо.
Ирина немного поплакала, отбросила мысль о самоубийстве и осушила кубок.
Проснулась она утром, лежа на земле. Какое-то время она не понимала, что происходит. Кто-то прикрыл ее шерстяным одеялом, она не знала, где она, и даже забыла, кто она. Болели бедра, очень болела голова, зато было тепло.
Совсем рядом лежал некто с покрытым татуировками лицом. Ирина бы закричала, но ее одолело странное оцепенение. Она пошевелила пальцами и через некоторое время снова почувствовала собственное тело. Рот пересох, ресницы слиплись. Она медленно подняла руку и потерла лицо.
Татуированный открыл глаза. Они оказались ярко-зеленые и нечеловеческие. Ирина схватила ртом воздух. Вставало солнце. Над деревьями кружил огромный зверь, размахивая красно-зелено-золотыми крыльями. Ирина жадно задышала, как будто только что вынырнула из воды.
– Я жива, – вслух сказала она.
– Ты теплая, – ответил татуированный. – Была бы мертвая, остыла бы.
Ирина еще полежала, наслаждаясь прикосновением чужих тел. Холодными ночами она брала в постель служанок. Она никогда бы в этом не призналась, но больше всего на свете любила лежать рядом с кем-то другим. Она позволила себе отдохнуть несколько мгновений.
А потом, решившись принять любую судьбу, уготованную ей Красным Рыцарем, она села.
Занимался рассвет. Небо казалось нежно-розовым. У ее ног тлел небольшой костерок, вокруг которого свернулись под одеялами два десятка тел. Было довольно свежо, даже холодно. Те двое, которые стояли, кутались в шерстяные плащи. В руках они держали луки. Никто не обратил на нее никакого внимания.
Поразительно знакомый человек помешивал что-то в котелке над огнем.
– Габриэль? – спросила она и сразу поняла, что ошиблась. Если бы это оказался он, ей стало бы стыдно.
Юноша повернулся. Совсем другое лицо. Глаза раскосые, как у кошки.
– Я Анеас. А ты Ирина.
Она долго смотрела на него. Минула, наверное, сотня ударов сердца. Потом взглянула на свои нежные ладони и вздохнула. Осторожно выбралась из-под одеяла и набросила его на лежавшего рядом. Тот замурчал, как будто был огромным котом, а не мужчиной в татуировках. Или женщиной?
Ирина обдумала, что ей делать. Она молчала так долго, что все приятные ощущения от тепла успели исчезнуть и она почувствовала злость.
– И что я здесь делаю? – спросила она.
Анеас Мурьен – семейное сходство было очевидным – изучающе посмотрел на нее.
– А это зависит от тебя. Я тебя сюда не звал. Все придумал мой брат. – Он поворошил костер.
Он тоже злился. Она прикинула, дает ли ей это какие-то преимущества.
– Я не собираюсь реветь, если ты об этом.
– Не собираешься? – переспросил Анеас, зачерпнул своего варева роговым кубком и протянул ей. Говорил на архаике он невыразительно и с сильным альбанским акцентом, слишком жестко произнося слова.
Варвар.
Она сделала глоток и почувствовала вкус меда. Отпила побольше. Напиток походил на темный терпкий гипокрас. Кофе она пробовала раньше, но это было куда крепче.
– Нет, я больше не стану плакать. Из-за твоего брата-узурпатора.
Анеас пожал плечами. Все в этой семье пожимали плечами одинаково неприятно.
– Все остальные его любят.
– Я его ненавижу.
– В самом деле? – снисходительно улыбнулся он. – И поэтому ты позвала его по имени, как только проснулась?