Мор мечей
Шрифт:
– Том говорит, что я дурак, – сказал Габриэль.
– Я говорю, что ты ненормальный. Тоже мне новость. – Том швырнул кости.
Майкл никак не мог сообразить, во что они играют. На мгновение ему, еще не проснувшемуся, показалось, что это сон.
– Не рановато ли для игры в кости?
– Мне приснился кошмар, – ответил Габриэль.
– Господи, что же ты зовешь кошмаром?
Габриэль мрачно улыбнулся – Майкл хорошо помнил эту улыбку по дням осады Лиссен Карак.
– Это тоже твои уроки?
– Не знаю. Ну так что?
– Ну ладно.
– Этого он мне не сказал, – ухмыльнулся Том. – Но я тоже во сне баб вижу.
Габриэль двинул Тома в плечо.
– Это была Тюхе. Архаическая богиня удачи.
– Тара, – вставил Том.
– Это была удача. Пока я смотрел на рисунок и карту, она спросила: «Хочешь власти над всеми царствами?»
– Ну да, мне всегда такое снится, – согласился Майкл. – А ты что?
– Я отказался, – усмехнулся Габриэль. – Тогда она посадила меня на огромное колесо, как мельничное, и оно повернулось, и когда я был наверху, то упал с грохотом, и колесо прокатилось по мне. Врата открылись… и там ждали одайн. И тогда я проснулся.
– Ну, тут все ясно, – решил Том. – Надо было соглашаться.
– А что ты видел на карте? – спросил Майкл и потянул себя за бороду.
– Тут забавно. Я пока ее не сделал. Я имел в виду карту врат. Но на той карте были арки, как будто каждые врата…
Он встал. Сверху впередсмотрящий крикнул, что слева по носу виднеется Неропонт.
– Как будто каждые врата…
Время застыло.
Том засмеялся, и Майкл положил руку ему на плечо.
– Тихо!
– Хочешь власти над всеми царствами… Черт. Черт.
Он убежал так быстро, что Майкл не успел поймать его за рукав. Они с Томом пошли следом. Вскоре все стояли над столом, не обращая внимания на посапывание Бланш.
У Габриэля была копия древнего пергамента, который Павало Пайам украл у Некроманта. Он развернул свиток, Том придержал край рукой.
Бланш подняла голову с подушки.
– Что случилось?
Габриэль рисовал. Он изобразил звезды из Лиссен Карак.
– Наше небо. Черт. Дело не во вратах. Это не только здешние врата, а вообще все. Смотрите: вот эти шесть не похожи ни на одно созвездие здесь. Гармодий об этом думал. Аль-Рашиди предположил, что они далеко на востоке. Но на самом деле они в другой сфере. Господи. – Он рухнул на стул.
Месяц назад Майкл видел, как Габриэль скалился, глядя на брата и ожидая хорошей драки. Видел удаль. Теперь от его усмешки любой здравомыслящий человек попятился бы.
– Говорю же, ненормальный, – заметил Том.
– Ты не представляешь насколько. Я дурак из дураков.
– Господа рыцари, не бросит ли кто-нибудь мне киртл? – попросила Бланш из-за полога. – О чем ты говоришь, милый?
Габриэль торопливо писал. Майкл различал строки. Сердце взлетело к горлу. Том тоже все понял.
– Ты сказал, что поведешь нас в ад, – вспомнил он. – Ух, какую песню мы об этом сложим!
Майкл накрыл пергамент рукой.
– Ты серьезно?
– Может, я все понял не так. Мы не узнаем правды, пока не дойдем до Арле и не обрушимся на Некроманта или его приспешника. Но, богом клянусь… и я действительно имею его в виду… Майкл, если я вставлю ключ во врата и увижу это созвездие…
– Ты получишь власть над всеми царствами?
Веника встала из моря, как невеста, ожидающая жениха. Ее великолепные башни вздымались выше леса корабельных мачт. Город строили из камня, и каждый фасад украшали статуи. Как и в Дар-ас-Саламе, были тут плитки, а еще фрески, щедро покрывающие все стены. Буйство цвета и образов в уборе невесты моря. Морские пути – каналы – подходили почти к каждой двери.
Бланш влюбилась в Венику в ту минуту, когда увидела первые башни.
Она, Кайтлин и открывшаяся всем Танкреда Комнина три дня шили новые наряды в дополнение к тем, что привезли из Харндона и Ливиаполиса. Тканей великолепнее шелков и полотна из Дар-ас-Салама Бланш никогда не видела. Три женщины, мастер Гропф, десяток стрелков, лучше всего обращавшихся с иглой, и несколько девушек Сью завалили кормовую каюту атласом, парчой, драгоценными камнями и речным жемчугом.
На второе утро к ним пришла Дубовая Скамья, уселась рядом с картой кампании и расставила пяльцы. Кайтлин и представить не могла, что Дубовая Скамья – трезвую ее звали Салли – умела вышивать. И все же она слегка дрожащими руками покрыла шелковую вуаль императорскими орлами и драконами из черно-золотых нитей, работая с такой скоростью и точностью, что ясно стало: юность ее прошла в очень благородном доме. Или в детстве ее отдали в ученицы вышивальщице. Об этом Дубовая Скамья не рассказала.
Так или иначе, когда войско начало сходить с кораблей, все дамы оказались одеты сообразно статусу, даже по меркам богатейшего торгового города в мире. Глядя на высадку, Бланш поняла, почему месяц с лишним назад капитан так старался одеть всех в самые дорогие ткани. Несмотря на три недели в море, наемники сходили на берег в начищенных и блестящих, как зеркала, доспехах; с мечами, сияющими, как молнии; в чистой красной, белой и зеленой одежде. Теперь они выстроились четырьмя ровными рядами вдоль моря.
Тысяча мужчин и женщин. Четыре сотни полных копий да еще малый отряд ныне – личная гвардия императора. Теперь он состоял из пятидесяти копий под командованием сэра Майкла, которому помогал сэр Фрэнсис Эткорт.
Вместе с ними прибыли четыре сотни императорских вардариотов, сотня нордиканцев и все выжившие схоларии. Альбу представляли сто королевских егерей и почти двести воинов из гильдии оружейников Харндона, элита городского ополчения. Харндонцы были вооружены тяжелыми боевыми посохами с бронзовыми трубками на концах. Трубки эти сверкали, как солнце, а на четырех телегах ехал большой запас – железных и бронзовых.