Мор мечей

Камерон Кристиан

– Умеют воевать или делать сыр?

– Я-то думала, это и есть война. Ну, еще дрова и палатки.

Том усмехнулся.

– У нас еды на три месяца.

– Что? – Том даже прекратил жевать.

– Что бы его милость ни собирался устроить, это надолго.

Изюминка подвела его к одной из лодок.

– Что это, по-твоему?

– Бочки. Большие. Эль, что ли? – оживился он.

– Вода.

– Ну и ладно. – Плохиш Том отрезал еще сыра. – Может, тьма травит колодцы и надо везти воду с собой.

– А может,

свиньи летают.

В четверг на востоке показались башни Вероны. Обоз состоял из двухсот шестидесяти телег, а по реке куда-то на юго-запад двигалось еще столько же.

Майкл, командовавший авангардом, встретил графа Симона в сопровождении рыцарей сразу за холмами, окружавшими город. Герольды протрубили в трубы, Майкл спешился и пожал графу руку.

Симон походил на темноволосого ангела в великолепной броне и красном нараменнике. Он вел сотню копий. Все рыцари несли на себе его знак: золотую лестницу в алом поле.

– Я сэр Майкл де Тоубрей, и…

Симон поклонился, не слезая с седла.

– О вас, о Большом Томазо и о других поется в песнях. Добро пожаловать в мой скромный город. Дожесса! – Тут и он спешился, поклонился герцогине, следопыты которой куда-то пропали, поцеловал ей руку, а потом наклонился и поцеловал ее в губы. – Прекрасная и опасная дама.

– Прекрасный и опасный кавалер, – улыбнулась она.

– Закайя, граф императорской печати, командир вардариотов, – представил Майкл.

Зак поклонился и отсалютовал булавой.

Майкл представил свою жену, Изюминку и всех прочих, кто случился рядом. Манеры графа Симона оказались великолепными. По-альбански он почти не говорил, однако запомнил все имена и каждому отвесил комплимент, который перевела герцогиня. Например, Плохишу Тому он сказал, что тот похож на архангела Михаила.

Том Лаклан покраснел. Майкл с трудом удержался от смеха, а Изюминка чуть не провалилась сквозь землю.

В Верону они не попали. К западу от города проводники показали им узкую дорогу между двумя крутыми холмами. Они подъехали к распахнутым воротам под пение труб и проследовали мимо, на просторное поле, где десяток людей Кайтлин уже размечал лагерь.

Изюминка ехала впереди Майкла. Он успела немного пококетничать с графом Симоном, который был от нее в полном восторге. Спешившись, Майкл отвел ее в сторонку.

– Знаешь, что мне сказал граф? – спросила она. – Это поле специально устроено для размещения армий. Посмотри на холмы!

На каждом холме высилась каменная башня.

– Их нельзя застать врасплох. Это вторая крепость вокруг города! Осада тут не поможет. И не надо пускать солдат в город. Конечно, они считают нас неумехами!

– А сами они – потомки легионеров.

Майкл прикинул, что у замка Тоубреев тоже можно было бы разбить большой укрепленный лагерь. И у Альбинкирка, к югу от города.

Около тысячи беронских кавалеристов и почти три тысячи пехоты уже стояли лагерем. Северная полевая армия Веники тоже была здесь: пять сотен рыцарей и почти тысяча морской пехоты в легкой броне, с луками, арбалетами и алебардами. Изюминка вызнала, что беронцы и вениканцы этим летом уже дважды сражались против армий с востока: один раз против людей, другой – против Диких, хотя говорить с чужеземцами про Диких они не хотели.

Майкл любовался учениями вениканских пехотинцев, когда заметил, что в центре лагеря ставят знакомый красный шатер. Он отправил своего оруженосца Александра с вопросом, и тот вернулся через десять минут.

– Милорд, сразу после комплетория устраивают собрание для всех командиров.

– С участием капитана? То есть императора?

– Да, милорд. Но я видел только мастера Никомеда.

– Надо убедиться, что примипил в курсе.

Майкл и Изюминка вместе отправились на службу в маленькую церковь в конце долины. Священник, казалось, удивился количеству прихожан. После мессы они нашли Плохиша Тома, который наблюдал за лучниками. Чуть не половина лагеря собралась посмотреть, как боглин и пара ирков стреляют наперегонки с Калли и пришедшим из-за Стены.

– Надо бы проследить, чтобы эти, из Веники, не тронули нашего жука, – заметил Том. – Не думаю я, что они их больно любят.

Но соревнование закончилось гладко, и только наступление темноты помешало стрелять дальше. Один из вениканских лучников подошел познакомиться с Калли, тут же вытащили бурдюк вина. Но им не хватило знания языков, чтобы высказать друг другу что-то, кроме уважения.

Становилось все темнее. Красный шатер сиял, как фонарь.

– Не беспокойтесь, – сказал в темноте Джулас Кронмир. – Он еще не прибыл.

Майкл продвигался через лагерь вместе с Кайтлин, держа на руках юного Галаада. Проверил часовых, посмотрел на лошадей, запнулся о колышки для шатров и, наконец, пошел вдоль линии костров, заглядывая в котлы, пока Кайтлин слушала женщин.

Кто-то закричал. Как будто хищник высоко в небе схватил свою жертву.

За коновязью взметнулись костры, образовав квадрат.

Засвистел ветер, как перед штормом, и Майкл увидел в свете костров вспышки зеленого, алого и золотого. Невольно улыбнулся.

– Пойдем посмотрим, – предложил он Кайтлин.

– Галааду пора спать.

– У него есть нянька. – Майкл взял ее за руку.

– Нянька – не мать, – проворчала Кайтлин, но пошла за ним. – И не отец.

– Меня воспитали няньки.

– Ну и посмотри на себя. Тебе пришлось жениться на разумной женщине, потому что своего ума у тебя нет.

Ариосто поспешно прятали. Отряду велели помалкивать, хотя все всё равно болтали, но капитанский скакун считался военной тайной.

– Он привез Бланш! – сказала Кайтлин.