Мор
Шрифт:
– Вы – не они, – шумно выдохнул парень и рассмеялся: – Вы – не они, а я-то думал…
– Они – это кто?
– Неважно, – истерично рассмеялся Петер. – Неважно! Вы – не они!
Я ухватил парня за подбородок, посмотрел в его налитые кровью глаза и спросил:
– Полагаешь, тебе повезло?
– Не надо! – взвизгнул парень, рванулся прочь и в этот раз умудрился опрокинуться на спину. – Нет, только не это!
Выругавшийся Валентин поднял бившегося в судорогах Ковача, усадил
– О чем это он? – удивился Марк.
– Подожди, – отмахнулся я от экзорциста и спросил покрывшегося испариной Ковача. – Что вас так напугало, друг мой?
– Я знаю этот взгляд, – облизнул губы парень. – Знаю, что будет дальше…
– Знаешь? – Тут в голове у меня будто щелкнуло, и все кусочки мозаики сложились в единое целое. – Валентин, подгони карету.
– Но…
– Быстро!
Недоуменно глянувший на меня усач пожал плечами и отправился выполнять распоряжение, а я подался к Ковачу и тихонько спросил:
– Ты сосуд?
– Будто не знаете.
– О чем это вы? – удивился Марк.
Я ничего не ответил, прошелся вокруг Петера и уточнил:
– Ты сосуд, но ведь это не все?
Сосудамиеретики называли несчастных, чьи души вмещали в себя потустороннюю силу, вытягиваемую из прихожан во время церковных служб. Такие люди были при всех храмах Единения, но большинство из них погибли во время войны – отдавая скверну Высшим, они всякий раз теряли и часть собственных жизней.
Только вот сосудынаполнялись клириками еретического культа, а Ковач…
Не понимаю.
– Да пошли вы! – неожиданно выругался Петер и сплюнул себе под ноги. – Ничего не скажу!
Я жестом велел экзорцисту обойти парня со спины и положил ладонь на голову бесноватого. Положил – и едва успел осадить нечистых, устремившихся в него, будто в Бездну. Невероятно, но вычищенная моим прикосновением душа Петера уже успела подернуться невесть откуда взявшейся скверной. Словно Ковач неведомым образом оказался связан с потусторонним.
Словно? Да нет – так и есть!
Вот ведь!
Теперь ясно, зачем парень понадобился Лансу – если кто-то из Высших пережил войну и гонения, то неиссякаемый источник скверны придется ему весьма кстати.
Бесов праздник!
– Делайте со мной что хотите! – заорал Петер. – Да я такое пережил, что вам и не снилось!
– И ты больше не боишься смерти? Не ты ли пять минут назад плакал и молил о пощаде?
– Да что вы знаете о смерти? Ничего вы не знаете! – выкрикнул парень прямо мне в лицо.
Я совершенно спокойно вытер со щеки брызги слюны и печально улыбнулся:
– Видишь ли, Петер, мы для тебя страшнее простых убийц. Много, много страшнее. Смерть – это то, что случается один раз, а у нас ты станешь умирать, полагаю, каждую декаду. Да – ты станешь корчиться в агонии всякий раз, когда экзорцисты будут выжигать из тебя скверну.
– Вам меня не запугать, – уже не столь уверенно заявил Ковач.
– В самом деле? Меня бы такая перспектива напугала до жути.
– Ты не экзорцист! Мне известно, кто ты такой на самом деле!
– Я не экзорцист, это верно. Я всего лишь официал ордена. – Вид серебряного перстня вогнал бесноватого в ступор. – А брат-экзорцист стоит у тебя за спиной.
– Это все обман! Обман, обман, обман! – зажмурился Петер. – Вы просто чудовище!
– Сейчас я чудовище на службе Церкви, а это многое меняет. И, если ты не согласишься с нами сотрудничать, нам придется тебя арестовать. А это, поверь, не в твоих интересах.
– Арестовать – за что? – презрительно скривился Ковач.
– За что? Дай подумать… Быть может, за совращение благородной девицы, старшей дочери некоего маркиза…
– Нет! – Ковач рванулся ко мне, но экзорцист усадил его обратно на стул. – Не впутывайте ее в это! – взмолился Петер. – Не надо, прошу вас, пощадите…
– Тебе стоило подумать об этом раньше.
– Я люблю ее!
– И что нам с того?
– Я сделаю все, что нужно, только не впутывайте в это Веронику. Если вы действительно слуги Церкви, проявите милосердие!
– Милосердие не должно препятствовать исполнению долга, – пафосно заявил Марк. – А наш долг – выжигать скверну из душ людских.
– Расскажи, что именно с тобой стряслось, Петер, и мы посмотрим, что можно сделать, – обнадежил я убитого горем парня. – Ничего заранее не обещаю, но, возможно, получится избежать огласки.
– Расскажу! Конечно, расскажу! – тут же согласился Ковач и его словно прорвало: – Я действительно был сосудом. Но меня превратили в него против воли! Вы не представляете, какие мучения испытываешь, когда в тебя проникает эта мерзость! Но еще хуже, когда ее вырывает Высший. Чувствуешь себя мертвым. Многие и умирали. Я выжил чудом.
– А когда еретики ушли, вдруг оказалось, что ничего не изменилось? – задал я наводящий вопрос.
– Да, так и случилось! – взвыл парень. – Не знаю почему, но скверна продолжала наполнять мою душу! День за днем, капля за каплей!
– Он связан с потусторонним! – охнул Марк. – Это невероятно!
– Мне хотелось лишь избавиться от этого проклятия, – не обратив внимания на возглас экзорциста, продолжил Петер. – Я не хотел умирать!