Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 1
Шрифт:
Лишь те, кто глубоко заинтересован судьбами этого мира, кто исполнен к нему любви, могут трудиться во имя его усовершенствования. Те же, кто недооценивает эту жизнь, все чаще и глубже огорчаются и разочаровываются, что естественно, но при этом они также теряют интерес к жизни своего ближнего. Напротив, чтобы служить своим ближним – ведь таково наше предназначение как масонов, – мы должны осознавать, что цель стоит затраченных на ее достижение средств; мы должны также радоваться этому миру, в который мы были помещены Господом, пока Он не позволил нам переселиться в лучший. Он Сам здесь, с нами, и отнюдь не считает этот мир недостойным.
Это очень серьезно – осуждать и порицать весь мир, говорить о нем как об обиталище бедной, в поте лица своего добывающей хлеб свой, суеверной, невежественной, отвратительной расы. Вы, например, ни в коем случае не сказали бы такого о своей семье, круге своих друзей, своей деревне, своем городе, своей стране… Мир не грешен и не бесполезен; это не проклятие, не несчастье – жить в этом мире; и стоит быть благодарным за то, что ты – человек. Если не имеет смысла жизнь, бессмысленно
В самом сообществе, в этом живом механизме человеческих взаимоотношений, которые распространяются на весь мир, существует некая внутренняя, более тонкая эссенция, некий мотор, который движет им не менее эффективно, чем любая другая энергия, сила тяжести или центробежная сила, например, которая заставляет бегать самодвижущийся экипаж. Человеческая машина мечется взад-вперед по Земле, выставляет руки во все стороны, чтобы дать начало труду, торговле, бесчисленному количеству прочих предприятий и работ; и почти всегда мотив, движущий ею, – это нечто, одновременно овладевающее и сферой привязанностей, удобств, и надеждами всего общественного бытия. Правда, этот механизм зачастую работает с большим трудом, а от перенапряжения скрипит и дает сбои. И точно так же сущность благого побуждения, смешиваясь с прочими, более грубыми и низменными компонентами, зачастую начинает буксовать, реветь, тормозить и наконец делать совершенно невозможным дальнейшее вершение справедливого делания в общественной жизни. Однако как назвать благодарным или мудрым того, кто смотрит на жизнь глазами циника и таким образом теряет всю тонкую сущность самой жизни, не замечая ее за внешними наслоениями и искажениями? Дабы быть способными стать другом, дабы иметь возможность заиметь друзей, пусть и единственного друга в целом мире, ради одного этого единственного счастливейшего приобретения мы должны научиться преодолевать все страдания этого мира и этого общества. Дабы было у нас в мире такое место как дом, убежище и святилище, замкнутое в четырех стенах, наш последний оплот простых и вечных радостей покоя и защищенности, нам стоит побороться со всеми лишениями этого мира. Дабы быть людьми верными, общественными, способными свободно высказывать свои мысли среди всех противоречий и различий во мнениях окружающих, мы должны признать, что этот фактор внутренней свободы превыше всех внешних факторов, которые только могут появиться.
Во внешних проявлениях и действиях общественной жизни, зачастую отвратительных и раздражающих, мы иногда теряем ощущение ее внутренней святости и благословенности. А ведь в Природе истинная красота содержится не в грубом и осязаемом, не в почве и дождях, даже не в цветах и полях, а в незримом духе мудрости и красоты, пронизывающем ее всю; так и в обществе – именно невидимое, неосязаемое и есть самое прекрасное в нем.
Что придает силы руке труженика? Если бы человек счел, что он один-одинешенек в этом мире, он тут же бросил бы лопату или топор и опрометью бросился бы в пустыню или же носился бы по всему миру подобно опустошительному смерчу, создавая пустыню повсюду, где бы пробегал. А между тем его дом, который он посещает, может быть, всего лишь пару раз за день, является нерушимой связью его с окружающим миром. Именно добрая, крепкая и достойная вера людей друг в друга придает самый возвышенный характер любому предприятию и начинанию в торговле, коммерции – вообще в любом деле. Конечно, можно встретить и обман, и подлог, но это скорее исключение, чем правило. А вот честность – правило; и все обманы и подлоги этого мира не могут разорвать извечную связь человеческого доверия. Будь все иначе, коммерция давно бы свернула свои паруса в нашем житейском море, и все города мира давно лежали бы в руинах. Ведь вы же считаете характер и положение человека, который живет на другом краю света, которого вы никогда в жизни не видели и которого никогда в жизни не увидите, достаточным основанием для выдачи ему кредита в несколько тысяч. Самая поразительная черта политического устройства мира – это не правительства, не Конституции, не законы, не их исполнение, не судебная власть, не полиция, а вселенское стремление людей быть управляемыми общественным договором. Уберите это условие – и все правительства мира падут через минуту.
Из всего многообразия учений масонства самым важным является то положение, что ни в коем случае не следует принижать значение этой жизни. Это не значит, что, размышляя о судьбе, уготованной человеку на этой земле, мы должны орошать слезной росой его колыбель; но, подобно древним евреям, мы приветствуем рождение человека, полагая его величайшим праздником.
Мы не должны испытывать жалость к тем, кто утверждает, что познал жизнь и увидел, что она ничего не стоит, кто со всей уверенностью истово голосит, что она скорее ужасна, нежели прекрасна, ибо подобные утверждения чаще всего ложны и легко опровергаются: просто такие люди обычно разорвали дружеские связи или друзья их умерли, внешние радости для них поблекли, их никто не восхваляет, все жизненные пути кажутся проторенными, давно знакомыми и скучными.
Масонство отнюдь не полагает высокой набожностью и верностью Господу пренебрежение, даже презрение к тому состоянию, которое Он предназначил для нас. Масонство никогда не проповедовало абсурдное сравнение или даже противопоставление этого мира Миру иному. Оно рассматривает эти два мира как части одного единого целого. Оно утверждает, что человек в одно и то же время может достигнуть всего наилучшего и в этом мире, и в том. Оно учит своих посвященных ни в коем случае не преувеличивать значение иных судеб и деяний, предначертанных Богом, принижая при этом смысл собственного существования и собственные деяния. Оно смотрит на жизнь как на время, ни в коем случае не потраченное впустую; на свои дела – как на дела, вполне достойные бессмертного существа; оно не советует своим последователям вложить в ножны оружие, потому, якобы, что они недостойны сопротивления своей низменной судьбе и стремления ее изменить; наоборот, оно трезво и радостно взирает на мир как на театр достойных деяний, возвышенной пользы и разумных и невинных радостей.
Масонство учит тому, что жизнь, несмотря на все зло, встречающееся в ней, – это благословение Господне. Отрицать это – значит, разрушать основу любой природной религии Откровения. Основание любой религии составляет твердое убеждение в том, что Бог есть благо; а если эта жизнь есть проклятие и зло, то такого основания никак не может быть. Уравнивать известную нами часто встречающуюся злую карикатуру на человечество и человеческий опыт в целом, считать поэтому человечество порочным и достойным презрения, рассматривать этот мир как обиталище неприглядного и презренного рода живых существ, которое можно только презирать или высмеивать, полагать эту Землю темницей, в которой нельзя обрести благословение и из которой можно только в ужасе бежать, – значит, искоренять исконный свет веры, надежды и счастья, уничтожать основание религии, а ведь основание Истины – в благе Бога. Если бы все это было действительно так, как мы временами полагаем, не имело бы смысла рассуждать о том, что есть истина, а что – ложь; вообще рассуждать становится бессмысленно, равно как и веровать; и все относящееся к высшему человеческому существу и его внутренней природе оказывается погребенным в мизантропии, меланхолии и отчаянии.
Наша любовь к жизни, упорство, с которым мы в печали и радости сохраняем ее, наша привязанность к своему дому, к месту, в котором мы родились и на стенах которого начертаны летописи всех дней нашей жизни – каким бы неприглядным, опустошенным и запущенным он бы нам ни казался, свидетельствуют о том, насколько мы ощущаем себя частями нашего рода и людского общества вообще. Отчаяние всегда сильнее задевает наши души, чем счастье: ведь первое, в отличие от второго, не имеет корней в нашем сознании, оно нам подсознательно непривычно, поэтому мы так остро ощущаем его присутствие в нашей жизни. Счастье живет внутри нас, и мы забываем о нем. Оно не волнует нас, ничем не нарушает привычный ход и порядок наших мыслей. Сильное потрясение немедленно становится в нашей жизни целой эпохой. Мы помним все наши потрясения, как не можем мы забыть пережитые землетрясение или бурю. Они просто являются непривычными состояниями окружающего мира. Это ужасные события, которые врезаются в память именно в силу своей необычности, в то время как периоды спокойствия и радости между ними остаются незамеченными нами. Мы помним и долго не забываем периоды горя и невзгод в нашей жизни, а многие периоды счастья и спокойствия остаются для нас незамеченными, они проходят мимо нашего внутреннего взора, мы даже не воссылаем ввысь благодарности за них. Мы мало расположены и еще менее способны вызвать из сумрачных и непознанных глубин памяти воспоминания о счастливых прошедших годах, о мирных минутах, простых чувствах, светлых мыслях, непотревоженном отдыхе, узах сладостной привязанности, а меж ду тем во все это время жизнь наша текла, укачивая почти ничего не замечающих нас на своей любящей груди, и нам было там так спокойно и хорошо.
Жизнь бывает не только хороша и безоблачна, но опыт миллионов подтверждает, что она может быть великолепной. Она окутана славой всех добродетелей человеческих. Ее осеняет сияние верности, преданности, милосердия и героизма; на ее челе венец тысяч мучеников. Сияние души проникает сквозь видимую и иногда мрачную жизнь, исполненную забот и трудов. Самое скромное существо никогда не теряет уверенности в своей связи с Беспредельным Истоком. В каждой слабой человеческой душе есть нечто могущественное; в каждом бренном, преходящем теле существует частица бессмертия. Сознание бесконечно стремится вовне, во все стороны, к Вечности. Мысли, исходящие из него, проникают далеко в пространство, в бескрайние просторы, в неизмеримое, в Вечность, в недостижимое, темное, пугающее будущее и становятся реальностью спустя много лет, в другие эпохи. Познать величественного Творца этих мыслей, впитать мудрость далеких и вечных звезд, вознести ввысь благодарение, смирение и любовь к Нему – Творцу всех миров, становясь, таким образом, бессмертным, распространяя свои деяния и плоды своих размышлений на столь медленно приближающееся будущее, – вот что делает жизнь человеческую достойной и славной.
Жизнь – чудеснейшее из творений Господних. Это Свет, проистекший из пустоты и тьмы; сила возникла из бессилия и инертности; Творение произошло из ничего; от противопоставления, таким образом, происходят чудеса и радость. Жизнь порождена потоком бесконечного, все преодолевающего блага; и с того самого момента, когда она появляется на свет и до того самого мига, когда она вновь соединяется с Вечностью, это благо сопутствует ей и наставляет ее на ее путях Истины. Это великий и славный дар. Радость звучит в детских голосах; радость звучит в быстрой поступи юности; глубокое удовлетворение сквозит в рассуждениях могучей зрелости; мир пронизывает тихую старость. Благо жизни сопутствует добрым, добродетель – верным, победа – отважным. Даже в самой скромной жизни существует бесконечность – для тех, чьи желания не имеют границ. В зарождении жизни мы видим благословение, в смерти – надежду, в перспективах грядущего бытия – вечность. Поэтому Земля, столь многих сковывающая неразрывными цепями, для масона одновременно является и отправной точкой бытия, и надеждой на бессмертие. Многих она погребает под грудой ежедневных бытовых забот и бесполезных сует, но для масона она – возвышенное место молитв и размышлений, где Вечность, Бесконечность и Небеса постоянно окружают его и простираются перед ним. Для возвышенных, отважных и чистых сердцем людей эта жизнь является отправной точкой на пути к Небесам и, следовательно, частью бессмертия.