Мораль и Догма Древнего и Принятого Шотландского Устава Вольного Каменщичества. Том 2

Пайк Альберт

Клемент пишет, что семь ветвей подсвечника символизировали семь планет, сохраняя во взаимном расположении величественную музыкальную гармонию, центром и основой которой было само Солнце. Они были расположены по три по обе стороны от центра, пишет Филон, подобно планетам по обе стороны от Солнца – посредника и дирижера всемирной гармонии, символом которого являлась центральная ветвь подсвечника. И Филон, и Марциан Капелла в своем «Гимне Солнцу» утверждают, что великое светило соответствует четвертой ноте музыкальной гаммы.

Рядом с подсвечником располагались также и другие символы земли и растительного мира, с поверхности которого испаряется, утекая в небо, вода. Храм являлся

уменьшенной моделью мира. Там были подсвечники с четырьмя ветвями – символы четырех стихий и четырех времен года; с двенадцатью ветвями – символы знаков Зодиака; и даже с тремястами шестьюдесятью ветвямипо числу дней года без дополнительных. В подражание храмовым строителям города Тира, которые обычно ставили у входа в храм две бронзовые колонны, строители Иерусалимского Храма также возвели колонны в честь огня и ветров. Полусферическое Медное море, поддерживаемое четырьмя группами по три быка, смотрящими на четыре стороны света, символизировало великого Быка весеннего равноденствия и в Тире было посвящено Астарте, храм которой, по свидетельству Иосифа, был возведен Царем Хирамом. Богиня эта обычно изображалась в бронзовом шлеме с эмблемой быка. Трон Соломона, поддерживаемый львами и с поручнями в виде быков, также являлся символом весеннего равноденствия и летнего солнцестояния.

Макробий пишет, что солнцепоклонники Фракии возвели своему солнечному богу Саба-Зевсу (Сабазию) – греческому Вакхухрам на горе Салмидесской, который был круглым в плане – как Земля и Солнце. Круглое отверстие в крыше пропускало внутрь лучи света, таким образом обеспечивая присутствие солнечного бога в храме во время посвященных ему церемоний; и он сиял там точно так же, как в своей небесной обители, рассеивая тьму святилища, олицетворяющую земной мир. Там проходили Мистерии страстей, смерти и воскресения Вакха.

Через окно в крыше освещался и храм Элевсинских Мистерий. Освещенное таким образом святилище Дион уподобляет Вселенной, от которой он отличается, по его мнению, только размерами; во время празднования этих Мистерий огромное значение имели также аллегорические изображения великих светочей Природы. Там присутствовали изображения Солнца, Луны и Меркурия (который был тем же самым богом, что и Анубис, спутник Исиды); и в наше время они присутствуют в масонской ложе за тем только исключением, что Меркурий у нас заменяет, как это ни глупо, Досточтимый Мастер Ложи.

Евсевий называет главными служителями Элевсинских Мистерий, во-первых, Иерофантпа, облаченного в одежды Демиурга, то есть Великого Строителя Вселенной; во-вторых, Дадука, или факелоносца, олицетворявшего Солнце; и в-третьих, Иерокерика, олицетворявшего Меркурий и несшего в руке кадуцей. Посвященным строго воспрещалось сообщать какие-либо подробности посвящения в Мистерии и вообще религиозного служения профанам, а поэтому нам совершенно не известно, во что были облачены, какими другими атрибутами обладали и какие обязанности выполняли эти первосвященники. Даже Апулей и Павсаний не нашли в себе душевных сил написать об этом.

Нам известно только, что все церемонии мистериального культа поражали своим великолепием; все в них было нацелено на то, чтобы поразить, удивить и напугать профана, воздействуя на него через зрение и слух. Иерофант, огромного роста, с длинными волосами и благородными чертами лица, старый, мрачный и несколько не от мира сего, со звучным и мелодичным голосом, в царских одеждах восседал на троне, воплощая бога вечного движения Природы. От остальных его отгораживала завеса вечной тайны, которую никто из смертных не имел права приподнять. Даже имя его скрывалось от всех прочих, как Неизрекаемое Имя Демиурга.

Дадук также был облачен в длинные одежды, у него были длинные волосы, а на голове – ритуальная повязка. Каллия, занимавшего этот пост и захваченного в плен во время битвы при Марафоне, варвары приняли за царя, потому что он был облачен во все регалии своего титула. Дадук обычно возглавлял шествие кандидатов на посвящение и проводил их ритуальное очищение.

Нам неизвестно, какие функции выполнял Эпибом, или алтарный прислужник, воплощавший Луну. Эта планета считалась одной из обителей человеческих душ и одними из двух великих врат, через которые они восходили на Небо и нисходили обратно на Землю. За проход душ через великие врата обычно отвечал Меркурий, потому что он находился фактически прямо посредине их пути от Солнца к Луне. Он или пропускал их, или запрещал им следовать далее, в зависимости от степени их внутренней чистоты, поэтому Иерокерик, или священный Вестник, воплощавший Меркурий, обязан был следить за тем, чтобы в храм Мистерий не допускались профаны.

Те же самые должности исполняли жрецы Исиды, судя по описанию, представленному Апулеем. Облаченные в белые льняные одежды, тесно обтягивающие грудь и доходящие до самой земли, все они выходили строго организованной процессией: первый нес светильник в форме корабля, второй – жертвенник, третий – золотую пальмовую ветвь и кадуцей. Они играли те же роли, что и жрецы Элевсинских Мистерий, следовавшие по должности за иерофантом. За ними шел четвертый жрец с поднятой вверх раскрытой ладонью левой руки, поливающий землю молоком из золотого сосуда в форме женской груди. Его раскрытая рука символизировала равенство и справедливость, а разлитое молоко – нашу галактику Млечный Путь, по которой восходили и нисходили души. Далее шли еще двое жрецов, у которых в руках были опахало и сосуд с водой, символизирующие очищение душ воздухом и водой; третье очищение – землей – символизировало обрабатывающее землю животное, то есть корова или бык, которых вел еще один жрец.

Затем шли носильщики, державшие на плечах ковчег с детородными органами Осириса, или, возможно, обоих полов – символами зачинающей и порождающей сил Природы. По египетской легенде, Тифон, разрубив тело Осириса на множество кусков, бросил его детородный орган в Нил, где его сожрали рыбы. Аттис оскопил сам себя, как поступали впоследствии и его жрецы; Адонис утратил орган размножения, будучи жестоко ранен диким вепрем, – и все это были символы утраты Солнцем его живительной и всепорождающей силы в день осеннего равноденствия и начала его нисхождения в область зимней тьмы. Здесь стоит вспомнить о скорпионе, на древних барельефах жалящего Быка весеннего равноденствия в детородный орган.

Затем шел, пишет Апулей, «жрец, несший, прижав к груди, нечто радовавшее душу несущего, достойное всяческого поклонения изображение Верховного Бога, не похожего своим видом ни на человека, ни на домашнюю скотину, ни на птицу, ни на дикого зверя, – ни на какое живое существо; возвышенное творение, достойное поклонения по своей новизне и непохожести ни на что в мире; чудесный, неописуемый символ религиозных Мистерий, созерцать который следовало в полной тишине. Был это небольшой сосуд червленого золота, искусной работы, круглый в основании, сплошь покрытый египетскими иероглифами. Горлышко его было вытянуто не вверх, а в сторону, напоминая очертаниями длинный желоб; на другой его стороне была рукоятка, также вытянутая в сторону и увенчанная изображением свернувшегося кольцами аспида, высоко поднявшего свою отвратительную морщинистую голову».