Моралист (= Специалист по этике, Инженер по этике)
Шрифт:
– Правильно. Каннибализм - это отвратительно! Я содрогаюсь при одной мысли... И, естественно, что такой человек должен быть сурово наказан.
– Если бы он съел кого-нибудь из ваших родственников, я бы вас понял, Майк. Но в том случае, когда он со своими развеселыми соплеменниками перекусил поверженным врагом, к его поведению, простите, не придраться. Поймите, человека невозможно судить без учета конкретной ситуации. Нормы поведения относительны. Каннибал в своем обществе так же нравственен, как прихожанин в нашем.
– Богохульник! Преступление -
– Таких законов нет. И в этом пункте ваше мировоззрение осталось средневековым. Любые нравственные законы историчны и относительны. И ни в коем случае не абсолютны. Они связаны со временем и местом и теряют всякий смысл будучи вырванными оттуда. В здешнем примитивном грязном обществе убить своего хозяина - единственная возможность для какого-нибудь честолюбивого парня выдвинуться. Не сомневаюсь, что в свое время Чака поступил именно так. В моем случае прямого убийства не получилось - я победил в честной схватке. Хотя результат тот же.
Получив власть, я попытался облегчить жизнь моих рабов, но они этого не оценили, и сами с превеликим удовольствием всадили бы мне нож в горло. Таков закон планеты. Единственное, в чем я себя обвиняю, это в том, что я потащил их за собой искать Майка Сэймона и...
Тут дверь со скрипом отворилась, и яркий солнечный свет проник в полумрак их каземата.
– Встать, рабы!
Люди, звеня цепями, со стонами начали медленно подниматься. Человек, прикованный к самому концу длинного бревна, был кем-то вроде старшего. Он криками подгонял остальных.
– Вперед, вперед. Нам дадут поесть. Не забудьте чашки. Если у вас не будет чашки, вы не будете есть и пить целый день. А мы должны трудиться изо всех сил. Это касается всех, особенно новичков. Такой порядок, вы не можете... Так. Теперь все вместе... Раз, наклонились, взялись... и два, поднимаем бревно... три, встали, пошли.
И они встали и вышли на солнечный свет.
Холодный ветер, проникнув сквозь остатки шкур Чаки и пиррянского костюма, неприятно щекотал тело Язона. Дзертаноджи сорвали с него почти всю одежду, но не обнаружили его любимых башмаков, и сейчас Язон благодарил судьбу за это светлое пятнышко в мрачной перспективе рабства. Он постарался улыбнуться, но губы дрожали от холода и улыбки не получилось. Как можно скорее изменить свое положение! Язон постажировался в качестве раба на славу и считал, что заслуживает лучшей участи.
Они вышли во двор, положили бревно около стены и сели на него. Протянув чашки, подобно кающимся грешникам, рабы получили по ковшу тепловатого пойла, отведав которого, Язон сразу потерял аппетит. Это был суп из креноджей. Но выжить было важнее, и он залпом проглотил чертово варево.
Позавтракав, они перебрались на новое место, где увиденное заставило Язона забыть свои беды.
В центре двора торчал большой кабестан, в который команда рабов уже вставляла конец своего бревна. Группа Язона и еще две точно такие же группы тоже закрепили бревна в лебедке, получилось четыре спицы огромного колеса. Надсмотрщик дал команду, и рабы налегли на бревна. С невообразимым скрипом колесо пришло в движение.
Язон с головой ушел в изучение этого грубого механизма.
Вертикальный столб, закрепленный в кабестане, вращал колесо, которое было связано с целой системой приводных ремней. Самый широкий из них приводил в движение нечто, напоминавшее насос. Остальные ремни исчезали в окнах высокого каменного здания. Все это походило на малоэффективное устройство для перекачки воды.
Острый запах, заполняющий двор, был на удивление знакомым и когда из напорной трубы донесся хриплый звук и затем хлынула черная жижа, сразу все стало ясно.
– Нефть! Конечно, нефть!
– пришел в восторг Язон, но тут же подавил приступ радости. Надсмотрщик сердито взглянул в его сторону и угрожающе взмахнул хлыстом.
Вот в чем секрет дзертаноджей и источник их власти. Здесь, в охраняемой долине, они добывают нефть, которая и приводит в движение их неуклюжие машины. Но неужели дзертаноджи используют сырую нефть? Что происходит в том здании, куда ведут приводные ремни и устремляется нефтяной поток? Что за чертовщина творится в крепости, увенчанной толстой трубой, испускающей в небо клубы черного дыма?..
В тот момент, когда Язон обо всем догадался, открылась дверь и появился Эдипон, на ходу вытирая свой выдающийся нос обрывком тряпки.
Скрипело колесо. Работа шла своим ходом. Но поравнявшись с хозяином, Язон закричал ему прямо в лицо:
– Эй, Эдипон, подойди ко мне. Мне нужно кое-что сказать тебе! Я бывший Чака.
Но Эдипон отвернулся. Было очевидно, что раб, кем бы он раньше ни был, не представлял для него ни малейшего интереса. Надсмотрщик занес хлыст, а колесо увело Язона прочь.
– Послушай, я много знаю. Я могу помочь тебе!
– через плечо крикнул Язон.
Ответом ему был свист хлыста.
"Надо срочно что-то делать", - подумал Язон и снова крикнул:
– Выслушай меня. Мне известно: что выходит первым - лучше... Ой! Последний возглас вырвался невольно. Хлыст все-таки достал его.
Слова Язона были лишены смысла как для рабов, так и для надсмотрщика, но на Эдипона они подействовали точно, как если бы он наступил на раскаленные угли. Вздрогнув, он повернулся, и Язон увидел, что на его загорелом лице проступили серые пятна.
– Остановить колесо!
– рявкнул он.
Неожиданная команда привлекла к Язону всеобщее внимание, надсмотрщик разинул рот и выронил хлыст, рабы застыли как вкопанные. Колесо в последний раз скрипнуло и остановилось. В наступившей тишине гулким эхом отозвались шаги Эдипона. Он подбежал к Язону, оскалив зубы, будто намереваясь укусить его.
– Что ты сказал?
– торопливо выговаривая слова и одновременно вынимая из-за пазухи нож, спросил Эдипон.
Язон попытался улыбнуться, понимая, что получить удар ножом - не самый лучший выход из подобной ситуации.