Морана
Шрифт:
– Морозова!!!
Морщится блондиночка начала минуты за две до того, как ее окликнул командир второго отряда пионерской дружины минского детского дома номер четыре: пятнадцатилетний Егор Тупиков не скрывал того, что видит свое будущее в партийно-организационной работе, и усиленно нарабатывал опыт и авторитет перед скорым вступлением в комсомол. Как умел, конечно: а так как он при этом еще и довольно сильно соответствовал своей фамилии, то общение с ним было тем еще удовольствием.
– Да стой ты!
Неохотно
– Ты же художница?
– Нет.
Моргнув, будущий винтик партийного аппарата ВКП (б) сбавил напор:
– А-пф… Как это нет? Ты же в этой, в Музыкальной школе уже третий год учишься!?
– Именно что в Музыкальной. На профессионального художника обучают в специальных художественных училищах.
– Э-э… Все равно: раз хорошо рисуешь, будешь помогать делать новую стенгазету, и плакаты для класса физики!
– Нет.
– Это почему это?!? Ты что, не пионер?
– Пионер. Но уже имею общественную нагрузку и поручение от директрисы.
Нахмурившись и явно подозревая, что ему дурят голову, командир Тупиков шагнул было ближе, чтобы немного нависнуть над вредничающей блондиночкой. На которую, если совсем уж честно, Егор (да и не только он, вообще-то) уже давно положил глаз. Подшагнул – тут же отшатнулся обратно, потому как выработанное за несколько лет занятий боксом чутье ясно сигнализировало, что сейчас в живот знатно прилетит от Белой.
– Это… Ты чего?!?
– Я ничего. Это ты так танцуешь, будто хочешь в туалет.
Как бы случайно остановившаяся неподалеку от бравого пионерского вожака стайка девиц, среди которых было две соседки Александры по общей спальне – сначала зашептались, а затем тихо прыснули. Тем самым нанеся неслабый моральный урон самому главному кумачовому галстуку второго отряда, углядевшему в этом прямое покушение на свой авторитет.
– Так! Что за общественная нагрузка?!? Почему я о ней ничего не знаю?..
– Ну, вот такой ты значит командир отряда. Кстати, сейчас я тоже иду выполнять прямое распоряжение Галины Ивановны, и ты меня задерживаешь.
Стрельнув глазами в сторону наблюдающей за ним стайки семиклассниц, Егор неохотно сдвинулся и грозно пообещал спине удаляющейся от него строптивой пионерки:
– Я все узнаю!
Увы, девичья спина осталась безмолвной, а вот соседки Морозовой вновь тихо зашушукались и захихикали, раня этим чувствительное сердце пионерского организатора. Что же касается беляночки, то через двадцать минут она, заметно подобревшая и даже чуть отдохнувшая, зашла в приемную директрисы, обнаружив ее саму возле телефонного аппарата.
– Да! Да, обязательно. Прекрасно понимаю! Я же сказала, что все выясню. Нет, лучше завтра, после обеда. До свидания!
Одарив Александру странно-тяжелым взглядом, рано поседевшая женщина раздраженно брякнула трубкой по аппарату и молча пошла в свой кабинет.
– Поужинала? Садись… Нет, вот сюда: папки сдвинь и подсаживайся.
Подождав, пока почти тринадцатилетняя (до дня рождения в ноябре всего два месяца и осталось) воспитанница устроится за приставным столом, Галина Ивановна недовольно поинтересовалась:
– Мне сейчас твоя тренерша из секции художественной гимнастики звонила: говорит, ты уже третье занятие пропускаешь. Саша, в чем дело?
Слегка наклонив голову к правому плечу, юная гимнастка уточнила:
– Она не мой наставник: меня тренировала Светлана Юрьевна, но она в конце августа перевелась на работу в казанскую детско-юношескую спортивную школу. Маслову назначили вместо нее, и она неделю назад записала меня сразу на несколько соревнований по гимнастике – хотя я ей говорила, что занимаюсь для собственного удовольствия, и чистый спорт меня не интересует.
– Хм-ну, в принципе… Она, кстати, говорила, что у тебя все шансы взять ак минимум «бронзу» на республиканском уровне.
– Я лучше возьму эту же «бронзу» в Первенстве СССР по пулевой стрельбе. А до этого «золото» на областных и республиканских соревнованиях.
Задумавшись на пару секунд, директриса согласно кивнула:
– Да, это было бы… Очень хорошо. Значит, с художественной гимнастикой у тебя все?
– Почему? Светлана Юрьевна научила меня всему, что нужно – так что теперь я могу заниматься самостоятельно. Вы же не против, если я буду тренироваться в нашем спортзале для младшеклассников?
– Только когда там не будет занятий с малышами! И вообще, любых других занятий.
– Спасибо. А что касается товарища Масловой, то раз она сама все решила, то пусть сама и выполняет.
Хмыкнув, товарищ Липницкая едва заметно кивнула, подводя черту под этой темой. Хотя?
– А что там с занятиями Кройкой и шитьем? Девочки сказали, ты на них почти не появляешься?..
– Мне руководитель кружка предложила практику в ателье индивидуального пошива, но предупредила, чтобы я об этом не распространялась.
– Ну понятно, другие девочки тоже сразу захотят… Но вообще, что за самостоятельность?! Я как директор должна быть в курсе, где, у кого и чем занимаются все мои подопечные! Больше чтобы так не делала. И что там за ателье?
– «Элегия», возле парка культуры и отдыха имени Челюскинцев.
– А-а, знаю, хорошее место. Там еще закройщик забавно картавит… М-да.
Мило улыбнувшись, начинающая портниха подтвердила:
– Таки да, дядя Шломо имеет отличный французский прононс.
Дрогнувшее в улыбке лицо руководителя детдома засвидетельствовало ее резко поднявшеея настроение. Меж тем, воспитанница дисциплинированно призналась: