Морана

Кулаков Алексей Иванович

– Саша, я подержу простынку, а ты переодевайся.

Оказав через пару минут воспитательнице ответную любезность, блондиночка уселась у окна и замерла, разглядывая проплывающие виды и игнорируя все же продолжившийся разговор:

– …швейная артель «Красная Искра»: ну, еще и разные скобяные изделия поделываем. А вы, значит, воспитателем работаете?

– Ну, тут скорее подходит слово – служу.

– Да-а, дети это… Сложно. Вы угощайтесь, я все одно с лишком набрал: думал с Василием поделиться, а он себе рыбки взял.

Любитель «ерша» согласно булькнул со своей полки и вновь затих. А разговор все продолжался: Петр Исаакович был мужчиной словоохотливым и явно истосковался

по новым ушам – что же касается незамужней Татьяны, то она была совсем не против внимания такого солидного мужчины. Под горячий чай и покупное деревенское соленое сало с приютской вареной картошкой, рассказы артельного снабженца заходили в подставленные ушки особенно хорошо. Тем более что молчаливая девочка в потрепанном и явно не раз побывавшем на маевках костюмчике физкультурницы вскоре насмотрелсь в окно, поужинала и забралась на свою плацкарту, не мешая взрослым общаться. Жаль вечер настал как-то уж очень быстро, а то так бы и общались к взаимному удовольствию… Зато ничто не помешало продолжить разговоры следующим утром:

– … ну я вам доложу, Танечка, стройка там так и кипит! Вы же, наверное, слышали про Ромашкинское и Арланское нефтяные месторождения, одни из самых больших в мире? Для их освоения целый новый город Нефтекамск возводят: это, считай, один громадный химкомбинат с жильем для работников!

Глотнув из стакана чая и брякнув подстакаником о столик, бывалый путешественник продолжил описывать красоты промышленного Урала и Сибири:

– В Нижнетагильском металлургическом комбинате после его модернизации тоже смог побывать – когда немцы неподалеку от него начали завод строить под выпуск своих лицензионных тракторов «Ланц-Бульдог». Сам город тоже сильно разросся и очень похорошел… Два новых кинотеатра открыли, ну а мы для кресел в зрительском зале обшивку делали, да. Ну а Новокузнецкий меткомбинат для нашей артели вообще наособицу: он и без того был натуральной махиной, а его за малым не впятеро расширили! И заводов разных вокруг понаставили: мне раньше для «скобянки» приходилось выпрашивать-доставать всякие металлические отходы, а теперь будьте-нате: плати деньги и забирай готовую штамповку или тот же сортовой прокат, какой тебе надобно. Недаром товарищ Киров с пустого места в Новосибирске целый промышленный район… Да что там: считай, промышленную область отгрохал! Больше тридцати предприятий поверх пятилетнего плана отстроили, и еще что-то делают – это вам не шухры-мухры!.. Нет, Танечка, что ни говори, а мой Ярославль в сравнении с Уралом и Сибирью просто сонное царство…

– Вы еще говорили, что там иностранцев много работает?

– Ой, Таня, да там целый интернационал: американцы Нефтекамск строят и в Уфе нефтеперерабатывающий комбинат и отдельный завод – говорят, на нем из «черного золота» спирт будут гнать… Кхм, да. Немцы помогают поднимать Кузбасс, Сибирь и Дальний Восток, французы в Иркутске, Кургане и Красноярске целые заводы «под ключ» делают, и в Омске тоже что-то… Мне ведь по стране-то помотаться пришлось, я мно-огое видел! Но строят-то буржуи для нас, для трудовых людей!?

Раздавив подстаканником некстати подвернувшуюся под него печеньку, рассказчик галантно пододвинул поближе к даме газетку с разложенными на ней чищеными куриными яичками, мытыми помидорками, одинокой вареной картофелиной «в мундире» и половинкой духмянистой кральки «Краковской»:

– Танечка, да вы берите, берите колбаску: свежая, деревенская, с чесночком и травками!

– Ну, разве что еще кружочек…

Давно уже проснувшаяся, сходившая с зубной шеткой и мыльницей в туалет плацкартного вагона (своеобразный

опыт, конечно), и опять забравшаяся на свое место Александра улыбнулась, услышав в голосе молодой еще воспитательницы явно-кокетливые обертоны. Вполне приятная поездка выходила… Если бы не бухарик на полке напротив, украдкой облизывающий глазами ее подростково-угловатую фигуру и залипающий на заплетенных в тугую косу волосах.

«Нет в жизни совершенства… Усыпить этого педофила, что ли? С другой стороны, к такому тоже надо привыкать – дальше ведь будет только хуже».

Вздохнув, она тихонечко перекинула прочитанную страницу одной из двух прихваченных с собой в поездку библиотечных книг и углубилась в текст, уже не слушая воркование с нижних полок-плацкарт.

– И что, вы самого товарища Кирова прямо близко видели?

– Ну, не так чтобы совсем уж близко, но доводилось. Сергей Мироныч человек правильный, на Урале его крепко уважают. Он ведь не только заводы-комбинаты-химфабрики десятками строит – еще и новое жилье целыми районами и городками. Там все новые дома из кирпича прямо так «кировками» и называют: ей-богу, сам слышал не раз!

– Кхе-кха!

Видимо, пролетарий-алконарий все же почувствовал что-то такое недоброе от спокойно лежащей девочки, потому как шустро сполз со своего ватного матраца вниз, разложил свою невеликую снедь на столике и включился в беседу, сипло заявив:

– А у нас в Могилеве – только «сталинками»!

– Васек, так у вас это, наверное, такие большие пятиэтажные дома? И подъездов не меньше шести-восьми у каждого?

– Ну?!

– А на Урале выше четырех и не строят. И подъездов чуток поменее.

– А-а, вон оно что! Ну, тогда все правильно, все как полагается… Слушай, Петро, когда мы уже там до Москвы дочухаем?

– Через четыре часа. С лишком.

– Да чтоб его!

Жаждающий продолжить культурный отдых, гегемон гулко вздохнул, дожевал свою вареную картошину с солью и полез обратно, обрадовав этим приятственно общающуюся парочку – и огорчив юную блондинку. Впрочем, поваляться с книгой ей все равно бы не дали: Белевская вспомнила, что ее подопечная еще не завтракала, а у них до сих пор не продегустированы купленные еще в Минске и начавшие понемногу каменеть баранки с маком. Непорядок! Собственно, их даже из чемодана не доставали, до того хлебосольным попутчиком оказался дружелюбный и говорливый Петр Исаакович.

– Сашенька, вставай… О, так ты не спишь?

В отличие от мающегося похмельем товарища Василия, снабженец ярославской швейно-скобяной артели хорошенькой девочкой просто любовался – а его интерес к ней был с явственно-коммерческим уклоном. Выставив на стол остатки сала, вареных яиц и прочих сельских деликатесов, мужчина терпеливо дождался, пока представительницы прекрасной половины человечества насытятся. После чего «деликатно» поинтересовался у беляночки, допивающей мелкими глоточками свой чай:

– Александра, так это ты придумала все эти ручки-колесики к чемоданам прикрутить? Удобно получилось.

Согласно кивнув, юная сиротка привстала, утянув с верхней полки небольшую сумочку с личными вещами, достала из нее вороненый брусочек металла с деревянными накладочками – и выщелкнув перочиный нож, под крайне заинтересованным взглядом соседа порезала последнюю баранку с маком на десяток кусочков.

– Ишь ты? А можно я полюбопытствую?

Ну, собственно для этого Саша и устроила эту небольшую рекламную акцию. В его руках инструментльный наборчик смотрелся гораздо естественнее, гораздо больше подходя своим размером и угловатой вороненой брутальностью к грубым мужским лапам.