Море света

Шталь Шей

Дожевав еду, которая была у меня во рту, делаю небольшой глоток своего коктейля, а затем осторожно отодвигаю остатки гамбургера.

— Она сказала, что мне нельзя есть фаст-фуд.

— Тебе нельзя.

— Они не знают, о чем говорят. Я просто хочу домой.

— Когда тебя выпишут?

— Думаю, через пару дней. Врачи хотят, чтобы я была в больнице, пока у меня не спадет температура.

Пресли откладывает свой бургер. Смотрю на подругу, и на ее лице все написано. Такое же выражение, как и у остальных, кто находится рядом с такой девушкой, как я.

— Я беспокоюсь о тебе, Джей.

Неловко отмахиваюсь от ее

заботы и ковыряю пальцем край подноса передо мной. Вы знаете, сколько раз я слышала эти слова за свою жизнь? Черт, почти каждый день с тех пор, как умерли мои родители. И я всегда отвечаю: «Беспокойство ни к чему не приведет». Потому что это правда. Моя мама, самый спокойный человек, которого я знала, свято верила, что мы все время путешествуем по этой штуке, называемой жизнью. Конечно, думаю, она цитировала Принса (прим. пер.: Принс Роджерс Нельсон — американский музыкант, певец), но она была права. Некоторые вещи нельзя контролировать. Например, пересадку сердца. Я не имела власти над ним, и, если однажды это сердце остановится, я все равно ни черта не смогу с этим сделать.

Я счастлива, что у меня есть такая подруга. Не у каждого в жизни есть кто-то вроде Пресли Дакоты, а я знакома с ней с рождения.

— Что я пропустила сегодня?

Она отводит взгляд от своего бургера.

— Помимо того, что Кайло миллион раз спрашивал меня, все ли с тобой в порядке?

Закатываю глаза.

— Помимо этого.

— Не так уж и много.

Следующие несколько часов мы лежим с Пресли в постели и смотрим Netflix на ее телефоне. Я почти ни на чем не могу сосредоточиться, не говоря уже о фильме. Мои мысли постоянно переключаются на Линкольна. В конце концов, спрашиваю:

— Что сказал Линкольн, когда пришел в бар?

Боковым зрением замечаю, как Пресли широко улыбается и медленно поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. На мгновение почти сожалею, что задала ей этот вопрос.

— Ну… — Подруга полностью разворачивается ко мне. — Он сел, попросил выпить, игнорируя Дилан, а затем спросил Мэл, где ты.

Смотрю на свою капельницу.

— Как он отреагировал, когда Мэл сказала, что я в больнице?

— У него изменилось выражение лица. Начал беспокойно ерзать на своем стуле. Я не знаю. Его трудно разгадать. — Ее улыбка становится шире. — Но, думаю, что он по уши влюблен в тебя.

В меня?

Не знаю, правда ли это, но из-за Линкольна внутри меня порхают бабочки, от которых мое сердце разрывается от желания. Вот такие чувства я испытываю к нему.

ГЛАВА 15

Встречные волны — волны, идущие с направления, в котором движется судно.

Серые тучи висят низко, не видно верхушек деревьев. Это до жути напоминает тот день, когда моя жизнь изменилась навсегда. Помню, на улице был туман, и я сильно волновался, что впервые стану отцом, но не придавал этому большого значения.

Помню, когда наступила ночь, я смотрел в окно больничной палаты и ничего не видел, кроме белых пушистых облаков, отражающихся в окнах, которые зеркально отображали

меня. Внезапно я оказался словно в кошмарном сне. Не уверен, что с тех пор когда-либо просыпался.

По какой-то причине, когда меня окутывает туман на этот раз, я думаю не об Афине. А о ней, о той девушке, которая держит в заложниках все мои мысли и заставляет мое сердце мучиться раскаянием.

Выбросив окурок в ближайшую лужу, глубоко вздыхаю. Воспоминания о Джорни кипят во мне. Ее прикосновения, ее темные глаза, то, как пылают ее щеки, когда она встречается со мной взглядом. Хочу снова услышать, как она шепчет мое имя, и прислушиваться к ритму ее сердца. Хочу запомнить вкус ее кожи и узнать, каково это просыпаться рядом с ней.

Нет, я не должен. Бл*дь. Что, черт возьми, на меня нашло?

Еще одна причина держаться от Джорни подальше. Засовываю руки в карманы и шагаю по переулку рядом с баром. Не заходи туда. Держись от нее подальше. Уговариваю я себя, но я никогда не умел слушать.

Иду по тротуару к входным дверям. Возле бара стоят двое мужчин, над которыми клубится дым. Они оборачиваются, услышав мои шаги. Я не смотрю на них и подхожу к двери. Она заедает, годами облупившаяся краска и разбухшее дерево не хотят, чтобы я заходил в бар.

Даже чертова дверь пытается сказать мне, чтобы я оставил ее в покое. Я одержим и ненавижу это. Я каждый раз чувствую этот гребаный трепет в груди, когда вижу Джорни. Она появилась в моей жизни внезапно, и я даже не понял, как все изменилось.

А теперь, теперь я безнадежен.

Вы когда-нибудь были зависимы от чего-либо? Я — да. У меня пристрастие к нескольким веществам, но это… это ни на что не похоже, но суть та же. Если вы зависимы, то даже когда понимаете, что что-то плохо для вас, вы будете оправдываться, почему не можете остановиться.

Какое у меня оправдание? Я хочу Джорни. Всю. Я даже хочу те ее части, которые она не должна мне давать. Она не такая, как я ожидал. Не сломленная девушка. Она собрала осколки своей разбитой жизни, и посмотрите на нее. Ее не нужно спасать. Джорни нуждается в любви. Я не могу любить ее, но это не мешает мне пытаться стать кем-то для нее. Даже если я не знаю, кем именно.

Понятия не имею, здесь ли Джорни. Предвкушение тяготит меня, когда я вхожу в бар. Счастливые часы (прим. пер.: happy hour — скидки во второй половине дня, в первую очередь, на алкогольные напитки) подходит к концу. Столики заняты постоянными посетителями, которые смотрят спортивные новости по телевизорам на стенах. Опустив глаза, подхожу к барной стойке. Сердце щемит, полагаю, Джорни здесь, помутнение моего рассудка красноречивее любых слов.

Ненавижу песню, которая играет. Ком эмоций подступает к горлу. Сглатываю его, отгоняя прочь мысли об Афине. Я не буду думать о ней в этом месте. Или я не должен.

Выдыхая, поднимаю взгляд и сажусь в конце барной стойки. Джорни здесь, освещенная неоново-зеленым светом, с улыбкой на лице, покачивает бедрами в такт звучащей песне. Она стоит возле своей подруги, используя бутылку виски вместо микрофона. С трудом сдерживаю собственную улыбку, Джорни хотя бы выглядит здоровой. Она рада, что я здесь? Мое упрямое сердце снова бьется. Я идиот. Не могу поверить, что делаю это.