Море света
Шрифт:
— Дорогая, что привело тебя к нам в такую рань?
— Я принесла вам торт. — Протягиваю ему тарелку, аккуратно накрытую пленкой.
Все еще одетый в пижаму и со спутанными волосами, Атлас выглядывает из-за головы Флетчера.
— Торт? — Он смотрит на дедушку. — Можно мне торт на завтрак?
— Почему нет? — Флетчер пожимает одним плечом, отступая назад, чтобы открыть дверь шире. Когда он улыбается, на его лице прорезаются глубокие морщины. — Заходи. Кофе готов.
В доме царит насыщенный дубовый запах и свежий аромат кофе. Атлас хватает меня за руку, сжимая маленькими пальчиками ладонь.
—
— Нет. — Флетчер выдвигает для меня стул, и я сажусь рядом с полкой с фотографиями у окна — У Кайло недавно был день рождения, но мы праздновали прошлой ночью.
Атлас сидит рядом со мной, глядя на торт, который Флетчер ставит на стол и кладет рядом вилку.
— Сколько ему лет?
— Восемнадцать, — отвечаю я, переводя взгляд на телевизор в гостиной. Передают новости, которые сообщают о грядущей погоде. Осень на северо-западе печально известна своими ураганами. Их пока еще не было, но сейчас уже начало октября.
— Вкусно, — говорит Атлас, и его ухмылка с ямочками становится еще шире. Мальчик с охотой ест торт, не заботясь о том, чтобы достать отдельную тарелку, а вместо этого убирает достаточное количество полиэтиленовой пленки, чтобы воткнуть в него вилку. Я какое-то время смотрю на Атласа, а затем снова поднимаю глаза к телевизору.
Читаю заголовок:
СЕВЕРО-ЗАПАД ТИХОГО ОКЕАНА ГОТОВИТСЯ К СИЛЬНОМУ ШТОРМУ С УРАГАННЫМ ВЕТРОМ.
— Это первый раз сообщают о буре? Я ничего не слышала о ней до сих пор.
Флетчер поворачивается на своем стуле, вдалеке потрескивает камин.
— Вчера мне пришло штормовое предупреждение, — отмечает он, и в его голосе нет ни капли беспокойства.
Я не могу перестать нервничать. Линкольн и Бэар где-то там.
Флетчер замечает выражение моего лица.
— Не переживай, милая. Я построил эту лодку своими руками, а Линкольн отличный капитан.
Я хочу почувствовать облегчение, но оно не приходит. Такого рода тревога не возникает просто так, из ниоткуда. Это тот вид тревоги, который похоронен глубоко в костном мозге, напоминая, что неважно, насколько хорош капитан корабля или как устроено само судно, иногда у матери-природы другие планы.
Мое колено подпрыгивает, а взгляд блуждает. Я натыкаюсь на фотографию братьев со своим отцом и на фотографию Афины вместе с Линкольном.
— Ты знала мою мамочку? — спрашивает Атлас, его губы покрыты шоколадной глазурью.
Мы встречаемся взглядами.
— Нет, я так не думаю. — Смотрю на Флетчера. — Она была отсюда?
Флетчер сидит, сгорбившись, у камина в центре комнаты, он наклоняется ближе огню, протягивая руки, чтобы согреться. Свет освещает его усталое, измученное лицо.
— Афина?
Я киваю.
— Нет, она была из Портленда. — Его внимание переключается на телевизор, когда он бормочет: — Линкольн встретил ее, когда жил там со своей мамой.
Я улыбаюсь Атласу и протягиваю ему салфетку.
— Держу пари, она была потрясающей.
На щеках Атласа вновь появляются ямочки.
— Думаю, что так оно и было. Но я не знаю точно. — Он беззаботно пожимает своими плечами и кладет вилку на стол. А потом исчезает в коридоре, оставляя меня наедине с Флетчером.
Держа чашку в руке,
— Зачем ты дал нам деньги?
Флетчер переводит взгляд с телевизора на меня.
— Какие деньги?
— На бар. — Я не спускаю с него глаз, мне интересно, зачем он это сделал. Оглядевшись вокруг, вы бы не подумали, что у Флетчера просто так завалялось сорок тысяч долларов, и зачем отдавать их нам? Мы не были его семьей. Он мог отдать деньги Атласу или даже своим детям.
Какое-то время он не отвечает. Его дыхание сбивается, взгляд становится холоднее, чем раньше.
— Вам нужны были деньги.
— Но это большие деньги, — замечаю я, чувствуя, как мои щеки пылают. Может быть, это из-за камина, а может, мне неловко об этом спрашивать. Возможно, это оскорбление — спрашивать?
— Так оно и было, — соглашается Флетчер. Кажется, он обдумывает свои слова. Нахмурившись, прислоняется к каминной полке, скрестив руки на груди. — Я очень хорошо знал твоих родителей, и они бы сделали то же самое для моих мальчиков, если бы это было нужно.
Я облизываю губы, во рту пересохло, сердце колотится. Но Флетчер прав. Мои родители сделали бы что угодно для любого, не задумываясь. У них были золотые сердца.
Встав, я отхожу от стола. Хотела бы я быть такой же благородной, как они. Быть готовой на все ради любого, но все, что я сделала, это забрала чужую жизнь.
ГЛАВА 30
Цепь бимтрала — цепь, которую волочат по дну океана в попытке вспугнуть рыбу, чтобы она поднялась со дна и попала в сети.
По воскресеньям бар закрыт. Поверьте мне, когда я говорю, что это столь необходимый выходной для всех нас. Этот день я обычно провожу с Netflix. Только сегодня, покинув дом Флетчера, я списываюсь по электронной почте со своим координатором по трансплантации и сообщаю ему, что хотела бы связаться с семьей донора. Я не в первый раз общаюсь с Дерриком. Он пишет нам с Эйвом. Его работа как координатора — следить за тем, чтобы я хорошо адаптировалась. Некоторое время я ходила в группу поддержки вскоре после того, как мне исполнилось восемнадцать, и я решила, что не пойду в колледж. Эйв был в ярости и пытался заставить меня изменить свое решение. Тем не менее, шесть лет спустя у меня по-прежнему нет интереса к колледжу, и что я делаю со своей жизнью?
Возможно, донор или его история могла бы что-то зажечь во мне? Я могу надеяться, верно?
Отправив семье донора электронное письмо, я не ожидаю, что получу ответ в течение пары недель. Предполагаю, что процесс займет некоторое время. Лежа в постели со своим ноутбуком, я думаю о Линкольне, и это наводит меня на мысли об Афине. Мне интересно узнать о ней побольше. Разве вы бы чувствовали себя на моем месте по-другому? Какими были ее отношения с Линкольном? Какой она была?
Сначала я заглядываю в Facebook. На аватарке у нее длинные светлые волосы, я понимаю, что нашла именно ее.