Мореход
Шрифт:
То, что творилось у него на душе, было видно по брошенному на меня взгляду.
– Рисунок этого арбалета тебе никто не давал, ты его сам нарисовал, верно?
– Верно, - не стал ничего отрицать.
– Что ты хочешь взамен, - его голос звучал хрипло и взволновано.
– Совсем немного, - коротко пожал плечами, - Всего пятую часть дохода от каждой проданной тобой вещи, изготовленной из этой стали.
– Согласен! Бог Родар, покровитель ремесел тому свидетель, - он поднял руки вверх и посмотрел в небо, - Согласен отдавать Рэду Дангору пятую часть дохода от каждой проданной
Пока он произносил эти слова, я посматривал на Илану, та тоже слегка пожала плечами, затем утвердительно кивнула. Похоже, что человек говорит искренне.
– Держи, - протянул ему сложенный лист бумаги, - Владей!
Пока мы слонялись по дороге, собирали болты и доски, снимали с луков боевую тетиву, его от этой бумажки было не оторвать. И в город он возвращался, как отрешённый от мира, а когда поворачивали к центральным воротам, то даже не сразу услышал, что его окликают.
– Ардо! Ардо! Дарин, толкни отца!
– выкрикивал совсем просмоленный на солнце одноглазый мужчина с красным платком на голове, повязанным по типу банданы. Он управлял двухколёсной повозкой с гнедой лошадью в упряжке, рядом с ним сидела женщина, маленькая девочка и парнишка, возраста Иланы.
– Здравствуйте, дядька Карис!
– ответил Дарин, и толкнул отца, - смотри, дядька Карис.
– Хо!
– воскликнул мастер и завернул свою лошадь к повозке знакомого.
Мы тоже остановились и решили подождать, просто так уехать, не попрощавшись, посчитал неприличным. И правильно сделал, потому, что приятности этого дня для нас ещё не закончились. Через минут десять к нам подъехал Дарин и пригласил познакомиться с дядькой:
– Там для вас есть какое-то предложение.
– Рэд, Илана, - сказал мастер Крон, когда мы приблизились к ним, - это господин Карис Стром, староста рыбацкого посёлка.
– Очень приятно, - ответили мы с Иланой почти одновременно и коротко поклонились.
– Карис, - продолжил мастер, - разреши представить моего друга, молодого воина Рэда Дангора и его жену, молодую воительницу Илану.
Иначе как одноглазый бандит, этого старосту Строма никак не назовёшь, именно такими моделируют пиратов и разбойников при производстве древне-исторических голофильмов на планетах Содружества. У него на поясе даже похожая абордажная сабля висела. Между тем, Крон сказал:
– Господин Стром дом с подворьем продаёт, здесь рядом, прямо в посёлке.
– Господин Стром, сколько стоит этот дом?
– спросил, глядя прямо в уцелевший правый глаз старосты-разбойника.
– Если понравится, то уговоримся, - тот не сводил с меня внимательного, сверлящего глаза, затем на секунду отвёл взгляд на Илану и опять уставился на меня.
– И всё же, прежде чем смотреть, хотелось бы знать, устроит ли меня цена?
– Шестьдесят!
Стоимость десяти строевых лошадей! Дом в пригороде за такую цену должен быть неплох, но надо смотреть. Сейчас у меня осталось пятьдесят два зеола с мелочью. Есть еще шестеро лошадей, правда, кляча Фагора почти ничего не стоит, две нужно обязательно
– Надо смотреть, - ответил ему, переглянувшись с Иланой.
– Так какие дела?
– оттопырил нижнюю губу одноглазый, - поехали смотреть!
Улочки посёлка, а так же дорожки предлагаемого на продажу подворья, которое было ограждено невысоким забором из ракушечника, были вымощены камнем. Крытый керамической черепицей домик с торчащей посредине печной трубой, находился в тридцати минутах езды от центральных городских ворот. Он имел Г-образную форму и стоял на холмистой местности, метрах в ста от залива реки, где у причала скопилась добрая сотня рыбацких баркасов и девять галер, которые быть рыбацкими никак не могли.
Передний дворик, где по-хозяйски бродила коза, два петуха и пара десятков кур, имел ширину до двенадцати метров и столько же глубины, зато задний двор с виноградником, садом и какими-то грядками, тянулся метров на пятьдесят. Главная часть дома была двухэтажной, шириной семь метров и длиной десять, первый и второй этаж имели открытую террасу, которая на втором этаже была ограждена перилами.
Половину первого этажа занимала большая кладовка, под которой был глубокий подвал, а вторая половина - разделена на кухню и столовую. На второй этаж нужно было выходит по лестнице через наружную террасу. Здесь так же находилось три комнаты, из них в двух четвертинках находились хозяйская спальня и кабинет хозяина, а в левой половине этажа располагалась женская и детская территория, именно так проинформировала проводившая экскурсию женщина.
В левом одноэтажном крыле было две комнаты для рабов, в одной из которых кротко ожидали своей участи две не совсем старые рабыни, но уже с седыми прядями на голове, а вторая была чем-то захламлена. В третьей комнате стоял массивный верстак, стеллажи с пустыми полками и всё.
У правого забора отдельно стоял толи сарай, толи конюшня на шесть денников, но было явно заметно, что кроме козы и курей никакой живности здесь не было очень давно.
Как потом выяснилось, хозяин этого дома сгинул в море во время шторма. Он был младшим братом старосты, и по прошествии положенного года ожиданий, тот по существующему неписанному закону взял ответственность за вдову и её детей на себя. Теперь забирает их в свой дом, при этом в его семье на одну жену и двоих детей станет больше.
В вопросах определения состояния и привлекательности недвижимости, являюсь абсолютным дилетантом. Да, я не специалист, но мне хотелось иметь свой дом, однако, на террасе, в кладовке и рабском бараке увидел трухлявые доски, а в конюшне - дыры в крыше, о чём стал указывать одноглазому, пытаясь сбить цену. Тот на меня хмуро взглянул и заявил:
– Шестьдесят! За всё, что сейчас здесь есть и в том состоянии, которое есть! И ни на россо меньше! И скажите спасибо, уважаемый, моему шурину Ардо Крому, только благодаря его просьбе я назначил эту цену. Да, всё дерево в доме надо менять, новую мебель ставить и крышу конюшни ремонтировать, но год-два можно прожить и так, а в будущем добавите двадцать-тридцать зеолов, и будет у вас дом такой, как надо.