Морг
Шрифт:
От чего происходило движение и где оно зародилось, Стас не знал. Часто случалось подобное, где то он слышал, что в каждой покойницкой подобное - злая закономерность. Мол, "духи бродят".
Стас открыл холодильник. Девочка с тощей талией лежала с собранными на груди руками. Парень выдвинул на себя стеллаж, подкатил тележку, загрузил труп и поехал в комнату для вскрытия.
От девочки пахло тиной. Маленькие груди торчали смешно и озорно, хотя чего здесь смешного.
В комнатушке с дневным светом Стас разделся, облился водой для бодрости и одевшись в резиновый комбинезон, принялся за дело.
Едва он взял скальпель, начались невероятно ясные голоса в голове. Раз, другой его черепную коробку взламывали с мастерством искусного медвежатника. Стас положил скальпель, обхватил голову руками.
– Ху, ху, - неслось в мозгу свирелью.
– Ху, ху.
Стас открыл девочке глаза. Они были чем-то привлекательны: зрачки отливали тусклым светом как от луны.
– Ста-нис-ла-в, хва-ти-т, - голоса в голове продолжали рушить мозг.
Парень подошёл к полке с химическими банками, где лежал мобильник, взглянул: никто не звонил. Часы на стене показывали 11.57. Пора за работу! Он снова вернулся к девочке, разрезал брюшину и стал ковыряться с дотошностью полицейского ищейки.
И вот от стены словно отвалилась дверца, в комнату посыпались человеческие головы - зелёные, оранжевые, синие. Одна из детских голов скатилась к стасовым ногам, опалила драконьим огнём. В воздухе запахло карбитом.
После этого в большой комнате открылись два холодильника, голые трупы повыкатывались, стали приподнимать головы, но на них была такая тяжесть, что вой и визг заполнил комнатку.
Стас обалдевал от всего происходящего. Штанины - жёсткие ткани бронебойной толщины - обагрились кровью. И девочка принялась открывать и закрывать глаза, приподнимать голову, и волосы её шевелились как лапы лангуста. Она кричала: уа, уа, давилась звуками, давилась своей смертью. Стас отошёл в сторону, но ему желалось закрыть этот маленький рот, он матерился, стучал об стену, сходил с ума.
– Да что вы тут устроили, черти?!
– громом грянул Стас.
Пришла Олеся в сиреневом топике и черной изящной юбке. Они обменялись красноречивыми взглядами.
– Тебя вампир укусил?
– засмеялась Олеся.
Стас откровенно боялся свихнуться. Катящиеся головы, словно началась Французская революция, покойники в вальсе на лежаках, а тут ещё и подруга нарисовалась в ненужный момент. Он боялся всего в этот самый момент.
– Поработай денёк, по-другому запоёшь.
Олеся взяла его за руку. Пульсация крови у парня была запредельной.
– Пошли от сюда, - сказала она.
Стас покачал головой в знак неповиновения. Странный он какой-то стал.
– Видишь что-нибудь?
– А что именно?
– Ну тени какие, необычности всякие...
Девушка зажала нос.
– Воняет только.
Стас подошёл к трупу утопленницы. Все внутренности без патологий и негативного влияния. Но запах! Запах удушал: воняло тухлятиной столь нестерпимой, что тянуло рвать во всё горло.
– Ты тоже слышишь?
– спросил проникновенно Стас.
Девушка отрицательно покачала головой.
– Призраки вроде, - ещё проникновеннее сказал патологоанатом.
И вдруг они услышали, как дверь комнаты для вскрытия закрылась снаружи. Ужас начинался.
Фрагмент 3
В мае 1999 года Стас едва не попал в вечность. Как-то бродя по пустырям ночного Владивостока, он набрёл на целую антикварную свалку: здесь были старая мебель, посуда и книги. Он потерял чувство реальности, погрузившись в мир раритета, считающегося у людей дерьмом. Лазая с палкой по чащобам древностей, Стас раза два прикусывал язык до крови. У него была эйфория.
Набравшись забавных вещичек, собранных в обильный рюкзак, Стас было двинулся восвояси, домой, но тут его окружила стая собак с оскаленными пастями, истекающими зловонной слюной. У псов были глаза цвета кровавой луны. Стас вернулся в реальность.
Псы, отвратительные шакалы пустырей, пружинисто двигались, сокращая расстояние. Их жертва была прекрасно сложена, значит пир выйдет на славу. Их так манил затравленный взгляд человека, попавшего в смертельную опасность. Эти бешеные собаки были столько раз унижены человеком, столько раз покалечены дворниками и бомжами, что месть стала смыслом их существования.
Они двинулись вперёд, разрывая землю задними лапами. Стас за свои двадцать лет впервые находился в безвыходной ситуации. Где-то поблизости говорили люди, и он слегка успокоился. Голоса исчезли, и вернулась снова истребляющая сердце опасность.
Штук семь псов кинулись на него. Мясо человека было столь вкусным, что животные обалдели от подарка улицы. Сухожилия рвались как лески, натянутые чересчур ретивым рыболовом. Опьяняющая кровь обагрила пасть. ЖУТКАЯ НЕЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ БОЛЬ. Если бы не выстрел, Стас был бы растерзан насмерть.