Морильское время
Шрифт:
— Думаю, вы не станете спорить, если я скажу, что любая такая мысленная модель мира отличается от реальности. В большей или меньшей степени, но отличается. Во-первых, человек не может знать всего, и тут ничего не поделаешь. Во-вторых, представления о многих вещах у нас искажены. Человеку, как говориться, свойственно заблуждаться, заполнять пробелы в знаниях гипотезами, домыслами и так далее.
Борис терпеливо слушал.
— Скажу даже больше: в последнее время, по мере усложнения общества, техники и так далее, представление людей об окружающем мире всё больше искажается. Тут две основные причины. Первая заключается в том, что растут потоки информации, которые человек уже давно не способен усвоить в полной мере. Но нас интересует вторая причина — сознательное искажение.
Тут Косик сделал небольшую паузу, отхлебнул остывший чай, посмотрел на девушку, которая в ответ одобрительно кивнула.
— Давайте добавлю чайку, — спохватился Борис, который пока не понимал, куда клонит Косик, но начал испытывать живой интерес к рассказу.
После того, как чай снова был разлит, Косик продолжил.
— Во все времена существовали государственные и прочие секреты, информация, которая утаивалась от широких масс. Сейчас такое тоже есть. Но далеко не все знают, что государства сейчас активно занимаются вмешательством в формирование мировоззрения своего населения. Для этого используется самый широкий спектр средств воздействия. От нейролингвистического программирования (НЛП, слышали о таком?) до химических средств воздействия. Для этого в спецслужбах существуют специальные подразделения. Делается всё это с благими целями повышения управляемости государства, снижения риска психических расстройств, преступности и так далее. Но благими целями вымощена дорога сами знаете куда. Есть люди, подверженные воздействию в меньшей степени. Такие как вы или я. И хоть мы — законопослушные граждане, иногда можем стать костью в горле у спецслужб, пекущихся о народном благе. В таких случаях они стремятся устранить проблему своими интенсивными методами.
— Убивают, что ли?
— Нет, не убивают. И в тюрьму не сажают. В этом сейчас нет необходимости. Просто промывают вам мозги, и вы становитесь совсем другим человеком.
— Ну, знаешь ли, твой рассказ напоминает сказку про белого бычка. Если бы ты мне рассказывал сюжет какого-нибудь фильма, я бы тебе поверил. Но здесь… Промывка мозгов? Позволь усомниться.
— Когда мне самому это рассказали впервые, я воспринял точно… — Косик остановился на половине фразы после толчка девичьей ноги.
— К сожалению, — вступила в разговор Олеся, — всё сказанное является правдой. Мы не можем вам рассказать больше… Пока не можем. Но, во всяком случае, вы должны знать, что есть структуры, незаметно управляющие массовым сознанием. Делается это с помощью химических препаратов и целого ряда спецметодов. Не буду сейчас углубляться в подробности: как и для чего это делается. Скажу только, что увиденное вами несколько дней назад является примером такого воздействия. А пришли мы к вам потому, что вы спасли моего друга, и мы вам очень благодарны. Просим никому не говорить о нашей встрече, а тем более — о происшедшем. Иначе вы очень быстро убедитесь в истинности наших слов. Правда, ненадолго. Вскоре обо всём забудете и будете всем довольны до конца своих дней. Не подумайте, что я вас запугиваю. Просто предостерегаю от большой беды. Беды не только для вас.
После этого ребята неожиданно засобирались. Было уже поздно, но благодаря начавшемуся полярному дню на улице не темнело. Выходя из кухни, Косик сказал:
— То, что с вами произошло, называется парадоксальным абстинентным синдромом. Каким-то образом, возможно из-за экстремальных условий шахты, ваш организм на какое-то время очистился от вещества, используемого для повышения внушаемости. Кстати, называется оно — триколитрон. Обычно такая временная очистка происходит сравнительно незаметно и абсолютно безболезненно. Но в вашем случае возникло что-то вроде аллергии. В дальнейшем вы стали чутко реагировать на него, не воспринимая продукты, его содержащие. Это меня и спасло. Кстати, торт сделан из очищенных продуктов.
Когда ребята оделись, он добавил ещё:
— Если захотите, то сможете узнать ещё много интересного. Позвоните мне по телефону **-**-**, договоримся о встрече.
Когда их шаги уже затихли в коридоре, Боря подумал, что так и не понял главного: кто же они такие, и не привиделось ли ему их появление?
Глава 17
Первые месяцы дались молодой семье нелегко. Морильск встретил их не особенно приветливо. Год был суровый, лета не было даже в местном понимании. В августе температура редко превышала десять градусов, несколько раз на ещё зелёную траву выпадал пушистый мокрый снег. И, хотя долго он не задерживался, вызывал у Андрея законные сомнения в разумности своего выбора профессии в стране, значительная часть территории которой располагается в зоне вечной мерзлоты.
Снег выпал в ночь с третьего на четвёртое сентября. Старожилы убеждали, что это скорее аномальное явление, чем норма, что он ещё обязательно растает. Но, вопреки всем прогнозам, снег не растаял ни в сентябре, ни позже, пролежав, как и положено ему, — до июня.
С трудом привыкая к местному климату, Андрей часто ходил простуженный. Но ещё больше его раздражал газ, который почти постоянно присутствовал в воздухе. Местные заводы постоянно чадили, загрязняя воздух сернистым газом и ещё несколькими десятками летучих соединений. По понятной причине местные жители не были особенно чувствительны к этому, но ему становилось не по себе, когда он думал, что здесь предстоит растить своих детей.
К счастью, на службе было не всё так плохо. Уже через три месяца после работы в отделе «Т» его направили стажироваться заместителем начальника отдела «А», так как нынешний заместитель, старожил «органов», не имел специального образования.
У Веры дела обстояли не столь блестяще. Проработав год арт-директором в столичном развлекательном комплексе «Магнит», в Морильске она смогла устроиться только преподавателем хореографии в школу искусств. Моральный климат в школе был не очень хорошим, а коллектив — довольно склочным. Насколько знал Андрей, его жена пришла в школу как раз в это время, когда там шла упорная борьба за руководство перспективными танцевальными группами. Это сулило известность, командировки и прочие блага. Поэтому нового преподавателя из столицы с невиданным здесь ранее высшим хореографическим образованием коллеги дружно приняли в штыки. Вера приходила с работы издёрганная, а иногда и заплаканная, но работу упрямо не бросала, несмотря на уговоры мужа.
Андрей считал, что ей не обязательно работать. С деньгами проблем не было, супруга, по его мнению, могла бы жить в своё удовольствие. Но она и вдалеке от дома строго соблюдала семейные традиции. А в семье ещё с дореволюционных времён было принято, чтобы женщины работали, как минимум, до рождения первого ребёнка. Андрей знал о Вериных бабушках: художницах, учёных и актрисах. Поэтому понимал, что переубедить жену будет сложно. Коллеги говорили ему, что рано или поздно удастся найти что-нибудь получше, но и он, и Вера понимали, что это «получше» всё равно будет пусть и более высокой, но совершенно ординарной должностью в одном из провинциальных заведений культуры.
Нужно ли говорить, что после Москвы Вера откровенно скучала? Андрей пытался развлечь её как мог, но не всегда успешно. Пара имеющихся более-менее приличных ресторанов уже сидела в печёнках, в театре премьеры бывали нечасто, да и там Андрей чувствовал, что Вера относится к единственному театру с плохо скрываемой иронией.
Один раз Вера, казалось бы, оттаяла, когда на вертолёте их свозили в тундру. Несколько ребят из филиала организовали поездку на озеро Ыт-Кюель, что в 120 километрах от Морильска. Андрея и Веру, как новичков, долго инструктировали: что нужно брать с собой, а что не стоит. Молодых супругов удивляло такое внимание к экипировке, но со временем они поняли, что Север шутить не любит, и улетая в тундру, пусть даже и на комфортабельном вертолете, нужно рассчитывать только на свои силы.