Морильское время
Шрифт:
Постепенно успокаиваясь, Борис следовал своей дорогой, подставляя лицо тёплым лучам вновь показавшегося солнца. А вслед ему, прищурившись от яркого света, смотрел всё тот же солидный господин, что-то шепча себе под нос и улыбаясь.
Глава 15
Свадьбу решили сыграть незадолго до окончания Академии.
Верины родственники, с удивлением узнав, что Андрею предстоит распределение, быстро выяснили по своим каналам, что помочь ему может только болезнь родственников-москвичей, женитьба на москвичке или что-нибудь подобное. Поэтому дядя Коля, полковник из Генштаба, на воскресном чаепитии посоветовал им с солдатской прямотой: не торопиться с регистрацией отношений, а отложить это дело
Это его предложение встретило дружный отпор прочих родственников, считавших, что в роду Ермолаевых женщины не беременеют вне брака. Но после полуторачасовых дебатов большинство всё же признало, что первая часть предложения, то есть перенос свадьбы на май — наиболее разумный в этой ситуации ход.
Андрей сидел за столом и чувствовал себя немного не в своей тарелке, понимая, что от его мнения зависит немного. Возможно, если бы рядом были какие-нибудь родственники, это его приободрило. Но, если честно, ему было некого пригласить, чтобы при этом не чувствовать себя ущербно. Самый влиятельный из его родственников, дядя Серёжа, работавший в Новомосковске старшим следователем, не выдерживал сравнения даже… ну вот хотя бы с этим странным журналистом из детского журнала, Евгением Евгеньевичем, двоюродном дедушкой Веры. Будучи человеком внешне неказистым (маленький, лысый, с уродливо-выпуклым лбом, такого мама Андрея обязательно назвала бы «плюгавым»), он был достаточно известен в журналистских кругах, самоуверен и чертовски, как-то не по-детски, умён. Евгений Евгеньевич был то ли пять, то ли шесть раз женат, имел восьмерых детей. Рассказывали, что в своё время, уходя от очередной жены, он каждый раз оставлял ей квартиру, а также машину или дачу, уже не говоря о массе прочих ценностей. С собой уносил только одежду в своём знаменитом кожаном чемодане, но при этом к завершению следующего брака очередная покинутая жена имела полный комплект атрибутов московского достатка. И это при стабильных пятидесяти процентах алиментов! Наверное, за эту неимоверную бесшабашность, удачливость и умение зарабатывать, дети, бывшие жёны и прочие родственники относились к нему с неизменным уважением, делая небольшие исключения в семейных правилах. А мнение Евгения Евгеньевича ценилось на вес золота не только в семье.
Справедливости ради нужно сказать, что родственники приняли Андрея очень хорошо. Они безо всякого высокомерия общались с новичком, а его родственными связями и происхождением, кажется, совершенно не интересовались. Но вот и сейчас, хотя любая его фраза выслушивалась со всем вниманием, а предложения рассматривались наравне с другими, от этого он только острее чувствовал несостоятельность себя в качестве представителя славного рода В-вых.
Зима прошла быстро. Она была необычайно тёплой и запомнилась Андрею, в основном, поездками на выходные в Москву к Вере. В апреле начались приготовления к свадьбе. Андрей, заканчивавший Академию, не мог участвовать в них в полной мере. Да это и не требовалось — за подготовку со свойственным им энтузиазмом взялись родители девушки.
Но за неделю до свадьбы случилась беда — Вера слегла с аппендицитом. Несмотря на неприятность ситуации, решено было свадьбу не отменять. Врачи сразу же прооперировали девушку и сказали, что недельный срок достаточен для первичной реабилитации. Но вышло не так как задумывалось. Вопреки деятельному участию родителей и привлечению очень хороших врачей, после операции началось осложнение. Пришлось сделать ещё одну операцию. День предполагавшейся свадьбы Вера провела в реанимации. Выздоровление растянулось ещё на три недели, а через два дня после её выписки Андрей защищал диплом.
Когда дело дошло до распределения, то оказалось, что в Москве будут только два места — за прошлые годы были выбраны все вакансии, а желающих попасть туда, имеющих уважительные причины, было не менее сорока человек.
По иронии судьбы прав оказался всё же дядя Коля. Если бы Вера была беременной, возможно, и
Через неделю после свадьбы, которая прошла в начале июля, молодые люди улетели осваивать Север.
Глава 16
Этот день рождения у Люды прошёл особенно хорошо. Впервые за все четыре года её пребывания в Морильске была плюсовая температура. Родители тоже не подкачали: накануне купили ноутбук, а на следующий день приготовили отличный стол, не стыдно было перед одногруппницами. Кроме двух подруг и бойфренда одной из них пришли знакомые родителей, тётя Зина и дядя Лёша, и, конечно же, Боренька.
Было весело и классно!
В разгар праздника Боря здорово напился, возможно, потому что не мог полноценно закусывать — синдром непереносимости пищи ещё давал о себе знать. Финал вечеринки он помнил весьма смутно. Но, по словам Люды, вёл себя прилично, дал посадить себя в такси, и благополучно добрался до кровати. Люда провела его до дома, но для поддержания реноме с ним не осталась, а вернулась назад — продолжать праздновать.
В суете повседневных забот Боря постепенно начал забывать о недавнем странном происшествии на улице. Было совершенно очевидно, что либо всё случившееся ему померещилось, либо он стал свидетелем событий, до сути которых ему никогда не докопаться. А, следовательно, не стоило тратить попусту время и нервы.
Прошло ещё несколько дней, отработаны ночные смены, наступили новые выходные, перед которыми следовало хорошо отоспаться. Он уже досматривал пятый сон, когда его разбудил телефон. На другом конце не торопились разговаривать, посопели и положили трубку. Борис послал несколько положенных в такой ситуации ругательств в адрес шутников, которые будят честных граждан посреди белого дня. Но сон уже прошёл, и надо было возвращаться к жизни.
Когда он заканчивал вытираться после душа, в прихожей раздался звонок. Борис, не ждавший гостей, мог предположить визит кого угодно, но только не своего недавнего наваждения: на пороге перед изумлённым хозяином предстал давешний тщедушный спринтер в красной шапочке. Рядом с ним стояла симпатичная улыбчивая девушка с густой рыжей чёлкой.
Девушка была чуть выше спринтера, одета в сине-бело-голубую спортивную куртку и обтягивающие джинсы. В руке держала большую сумку тех же цветов, что и куртка. Одеждой и сложением она походила на спортсменку, только что прилетевшую с соревнований. Возможно, её глаза и рот были чуть крупноваты, но в целом лицо показалось Борису вполне миловидным. Особенно понравились ямочки, игравшие на щеках — девушка открыто и задорно улыбалась. Её спутник тоже улыбался — чуть смущённо и добродушно.
Насколько не было сильным удивление Бориса, он из вежливости сразу пригласил молодых людей в квартиру, а те не заставили себя уговаривать. Недоумение хозяина ещё больше усилилось, когда вместо объяснения причин своего прихода, парень извлёк из сумки какой-то прибор, и, не спрашивая дополнительного разрешения, прошёл с ним по комнатам. Закончив обход, он едва заметно кивнул девушке. Та улыбнулась в ответ и протянула Борису узенькую ладошку.
— Извините за вторжение, — голос у неё оказался высоким и звонким, словно журчащим, — меня зовут Олеся, а его — Косик.
После этого, опять же, без всяких прелюдий, из сумки был извлечён торт домашнего приготовления. Выглядел он так аппетитно, что вызвал у Бори тяжёлый вздох — по известным причинам подобные изделия он не ел уже больше месяца.
Всё становилось на свои места. «Раз клички, значит точно уголовник, — подумал хозяин квартиры, — уголовник, который решил отблагодарить своего спасителя». Правда, в эту схему плохо вписывались некоторые странности в поведении преследователей, но в тот момент он не обратил внимания на подобные тонкости, тем более что эпизод на улице временами казался ему галлюцинацией.