Морильское время
Шрифт:
— Ещё раз извините за беспокойство, — начал, наконец, паренёк, — у нас к вам есть дело… Но давайте, может быть, сначала чайку?
Борис счёл такое начало нагловатым.
— Странное имя, — сказал он вместо ответа. — А меня…
— Знаем, знаем, — перебила бойкая девушка, — вас зовут Борис. Мы в справочнике посмотрели. Хотели вначале позвонить, но потом решили, что по телефону вы всё равно ничего не поймёте, лучше уж сразу так…
Борис заметил, что Косик (или как его там?) слегка толкнул девушку в бок. Та сразу же перевела разговор на необычно тёплую погоду и описание своих
После того как все уселись за столом, и чай был разлит, Косик заговорил о деле:
— Извините, Боря, вы помните, что произошло четыре дня назад?
— Конечно помню.
— А что именно вы помните?
— Всё помню, — этот парень немного раздражал своими странными вопросами, но ведь с гостями нужно быть сдержанным? — Как ты бежал с выпученными глазами помню, и за тобой гнались странные личности.
— Вот-вот! Это и интересно! — вступила в разговор девушка. — Вы помните, что было, когда они к вам подошли?
— Конечно, не запомнишь такого! Они заговорили какой-то абракадаброй! А ещё гул какой-то странный начался…
Гости многозначительно переглянулись.
— Обалдеть, — прошептала Олеся, при этом глаза её стали ещё больше.
Косика этот ответ, видимо, тоже впечатлил. Он чуть покраснел и некоторое время молчал, о чём-то раздумывая и поглядывая на спутницу. Повисла неловкая пауза.
— Вы торт ешьте! — прервала затянувшееся молчание Олеся. — Что ж вы ещё не попробовали?
Борису неудобно было ей отказать, и он без энтузиазма начал есть, предвидя скорый приступ тошноты. Девушка внимательно наблюдала за ним. Минуты через две Борис с удивлением отметил, что ожидаемая реакция на пищу не наступила. Сразу же у него поднялось настроение, и он отдал должное кулинарному чуду.
Поглощая третий кусок, хозяин квартиры довольно улыбался, словно радуясь встрече со старым другом. Искоса он поглядывал на ребят, которые тоже молча ели торт, но не с такой скоростью и энтузиазмом. Разговора они не возобновляли. Боря тоже терпеливо ждал, догадываясь, что это только начало беседы.
— Вижу, вы заметили, что торт необычный, — наконец прервала молчание девушка, — да по-другому и быть не могло. Несколько дней назад вы подверглись нейрофоническому кодированию, «НФК», как его ещё называют, но, судя по всему, оно на вас не подействовало, если вы смогли ввести в заблуждение спецгруппу Диортама, и, тем более, помните, что происходило.
Произнесённое не только ничего не пояснило гостеприимному хозяину, но и привело его в некоторое замешательство — снова пошла какая-то бессмыслица. Он хотел что-то съязвить по этому поводу, но потом передумал, перестал поглощать торт и смотрел на ребят, ожидая пояснений.
— Вижу, вам не знакомы эти термины? — продолжила девушка.
— Впервые слышу, — признался он.
— Тогда, если можно, расскажите немного о себе, — не торопилась что-либо объяснять Олеся. — Тогда мы поймём, как вам проще растолковать.
— Да что рассказывать? Двадцать девять лет, работаю на руднике…
— Живёте один?
— А что, очень заметно?
— Нет, не особенно. Так, уточняю… Вы не замечали в последнее время каких-либо изменений в самочувствии, вообще вокруг, в окружающей обстановке? В катастрофы не попадали, не болели?
— Да нет, не замечал. Только после аварии на руднике тошнить всё время начало, но и то сейчас потихоньку проходит.
— Какой аварии? — девушка переглянулась с молчащим Косиком.
— Авария на «Хараелахском» в апреле была, — Борис потянулся за четвёртым куском. Освоившаяся девушка долила ему чай. — Не слышали?
— Конечно, слышали. Это когда люди просидели три дня под землёй?
— Почти четверо суток, — назидательно поправил он.
— Ой, расскажите, пожалуйста, поподробнее, — загорелись глаза у Олеси.
Пришлось рассказывать, попутно отвечая на многочисленные вопросы гостей. Особенно им понравилось про то, как фильтровали шахтную воду. Об этом, а также обо всём, что касалось питания, расспрашивали особенно подробно. Конечно же, пришлось рассказать о внезапно появившихся к исходу второго дня продуктах и прочих странностях. Эти детали привели слушателей в восторг, и они задавали всё новые и новые вопросы.
Борис уже пару раз спрашивал себя, зачем он откровенничает с этими людьми? И вообще тратит на них своё время. Но почему-то прогнать приятных, в общем-то, ребят, пришедших с тортом, не решался. Может быть, потому что и сам рассчитывал кое-что у них узнать.
Дальше перешли на события после аварии. Он, не таясь, рассказал о своих проблемах со здоровьем, о том, как начал фильтровать воду дома, об изменённом мировосприятии, которое он приписывал пережитому потрясению. С каждой минутой его собеседники всё больше воодушевлялись. Под конец рассказа спрашивали уже наперебой. Борису даже показалось, что о рассказанном они поняли гораздо больше чем он сам.
Наконец расспросы закончились, Косик извинился и попросил разрешения посовещаться с Олесей наедине. Их не было минут пятнадцать, после чего они, довольные, возвратились и сели за стол, по-заговорщицки переглядываясь.
— Ну, кто будет говорить? — вполголоса спросила Олеся у Косика.
— Как хочешь, давай я.
— Давай.
И Косик начал рассказывать.
— Прошу вас воспринять всё, о чём я скажу, хладнокровно, и не считать меня идиотом, насколько бы это не показалось вам странным. Тем более что всё это может подтвердить Олеся…
Боря внимательно слушал, пытаясь понять, куда он клонит.
— Представьте: есть реальный мир. Большой реальный мир. Бесконечно сложный и разнообразный. Сотни стран, миллиарды людей…
Проблем с выполнением этой просьбы не возникло.
— В голове каждого человека, — продолжал Косик, — существует некий образ этого реального мира. Такая вот модель… или совокупность представлений о нём. Если угодно — усвоенных догм, образов той части мира, о которой конкретный человек знает.
Борис посмотрел на рассказчика с уважением — смысл сказанного плохо соответствовал его внешности. «Интересно, а как это связано с теми событиями, что давеча произошли? — подумал он. — Что-то не тянет он после такого вступления на воришку».