Морис

Шорохов Владимир

Теперь его мир превратился в учение. Он двигал предметы руками на расстоянии. Думал и убирал руки, но ничего не получалось. Но он не сдавался, искал подходы, искал что-то еще, что постоянно ускользало от него, но было совсем рядом, какая-то тонкая ниточка, что вьется вокруг него. Ее нужно бы только подцепить, а там будет проще. И однажды он ее поймал. Там, где не ожидал, в парке. Он сидел на скамейке. Было чуть прохладно. В магазине ему выдали наклейку за покупку, сейчас так можно привлекать покупателей к новой покупке. Что с ней делать он не знал. Обычно клеил на почтовый ящик, но наклейки сдирали. Кому-то не нравилось, что крышка его ящика ими пестрела и выделялась среди других. Он продолжал клеить. Так, ради забавы. Он положил наклейку на ладонь и, рассматривая

ее, представил, что это листочек дерева что парит подхваченный ветерком. И она полетела. Но ветра не было, она просто взяла и полетела. Как маленький ребенок, он во все глаза вытаращился на это маленькое чудо. Листочек никуда не улетал, висел на месте. Он подумал, что ветерок ослаб, и тут наклейка опустилась ему на руку. В испуге он снова подумала о ветерке, но мысли были такие сильные, что наклейка буквально взлетела и куда-то по-настоящему улетела, но это уже было не важно. Теперь он точно знал к чему идти.

Прошло довольно много времени, прежде чем он научился летать. Так, как хотел, так, как мечтал. Сперва было страшно парить в воздухе без крыльев. Он боялся упасть, но со временем уверенность росла, сила духа и мысли крепли, и он уже мог дома парить под потолком, а после научился медленно передвигаться от стенки к стенке. Он не хотел отталкиваться руками и парить в комнате, будто плавая в бассейне. Нет, он хотел лететь туда, куда думал, куда хотел. Теперь у него действительно появились крылья, хотя до ангела ему еще было далеко. Он сделал только первый шаг в этом направлении, он не знал куда это приведет, но радовался, смеялся, а еще умел плакать.

Иногда он летал во сне. В буквальном смысле летал. Просыпался от того, что ему холодно, а открыв глаза, в ужасе смотрел, как парит посреди комнаты. Было смешно и в то же время странно, почему так происходит. Он опять учился контролировать свои способности. Полеты – это хорошо, но только под контролем, а не во сне. Он ведь не лунатик. Однажды он решился на полет в подъезде. Оторвался от ступенек – получилось. Вышел в парк и чуть оторвался от земли. Почему-то боялся, что его увидят. Теперь он мог бежать, не касаясь ногами травы. Странное это ощущение, как будто висишь на турнике, уцепившись за перекладину, и в то же время быстро перебираешь ногами. Нет упора, но земля-то под тобой движется.

Легкость, хочется парить еще и еще. Но у него была мечта взлететь так высоко, так высоко, чтобы стоя на облаках, смотреть на восход солнца, и быть первым кто его увидит, тянуть к нему руку, почувствовать тепло, а потом долгое падение и взлет как на трамплине, да так, чтобы дух замирал от такого полета.

Он мечтал и его мысли воплощались. Не знаю почему, но он всегда верил и говорил: «Я это могу». И однажды он переборол страх от падения. Какое это имеет значение – падать с десяти километров или с десяти этажей – результат тот же. А он уже тайком, ночью, чтобы никто не смог его увидеть, подымался с земли на свой балкон, который на всякий случай оставлял открытым. Если бы кто заметил его в эти моменты, то увидел, как он сияет, по-настоящему сияет от счастья. И вот настал момент. Он долго не решался, боялся, что забудет, как летать. Хотя он и не знал, как это делается. Ведь он не махал руками как птица. Поэтому как можно забыть то, что ты не знаешь.

Он взлетел над облаками. Холод, ужасный холод, и этот пронизывающий ветер. Тело мгновенно сжалось и затряслось. Он ожидал чего-то подобного, но не такого ужаса. На всякий случай он надел свитер и брюки, думал, что это поможет. Вытянул руку, поднял над головой. Коснувшись пальцами первого луча, ладонь засияла, вспыхнула. Настолько был ярок этот свет, что он непроизвольно закрыл глаза. Но даже тогда он ощущал его мощь. Всего маленький лучик солнца, а сколько в нем энергии, сколько силы.

Он сделал это. Да сделал. Набрав в легкие холодный воздух, закричал. Вернее захрипел. Ждать было нельзя, он еще вернется, обязательно. Но сейчас развернулся посмотреть вниз, увидел розовую пелену облаков и быстро поспешил обратно на землю. Его тело тряслось, казалось, еще немного и превратится в настоящую ледышку. В глазах мутнело. «Еще чуть-чуть, ну же», думал он и как метеорит мчался к Земле.

Однако на этом его приключения в тот день не закончились. Он смог. Да, смог это сделать. «Смог», шептал он себе, обнимая руками трясущие плечи. Немного придя в себя, посмотрел вокруг. Он не узнал места, куда приземлился. Город пропал, все незнакомо, его отнесло ветром на десятки километров от того места, где решился на полет. И теперь он стоял посреди какого-то поля, в сырости и полумраке. Солнце только еще начало свой восход. В тот момент он забыл, что умеет летать, и как обычный человек, размяв ноги и попрыгав на месте для согрева, побрел на шум трассы. И все же он летал, остальное не важно. Он летал как ангел. Летал. Это все, что ему было нужно. И пока он брел до цивилизации, мечтал о новых полетах.

Он сделал второй очень важный шаг – научился создавать вокруг себя сферу. Эта сфера была похожа на мыльный пузырь, только он находился внутри этого пузыря. Эта сфера для него была важна. Очень хотелось защитить себя от ветра и холода, и вообще, сфера могла стать защитой от всего, что могло ему угрожать во время полетов.

Третий шаг – он научился управлять гравитацией. Опять кто-то скажет, что это нереально. Но ведь он уже летал, изменяя свое гравитационное поле. Но сейчас он создавал гравитацию в конкретной точке, а именно в ногах. Теперь он мог перевернутся вниз головой, и волосы тянулись не к земле, а наоборот – к его ногам. Для него гравитация стала условностью. Физический код событий был изменен.

Теперь он мог не просто летать вверх или вниз, вправо или влево. Он мог болтаться часами вниз головой, ходить по потолку так же, как по полу, только оказалось неудобно, приходилось переступать большой порог у дверей. Да и предметы порой падали, когда он забывался, нечаянно положив их на потолок. Зато теперь можно было ходить по стене.

Мир перевернулся. Все изменилось. Все, во что верил, чему учился в школе, все поменяло смысл, разрушилось. Физика для него стала непонятной, да и не сильно он в ней разбирался. Он не знал, почему овладел этими способностями и не знал, что дальше с ними делать и то, как далеко они его заведут. Он уехал из города. Друзья пытались отговорить его. Они думали, что у него депрессия, но он не мог им ничего сказать, ведь они были как все, их души были покрыты патиной и открываться перед ними он не мог. На новом месте Морис (именно так его зовут) погрузился в свое учение. Он экспериментировал. Сказать честно, он просто фантазировал как ребенок и очень быстро овладел новыми способностями. А потом еще и еще. Он не мог остановиться, он должен был идти дальше, ведь еще так много всего, что надо было сделать.

В прессе и в новостях стали появляться сообщения о летающем человеке. Его видели, снимали, строили домыслы, догадки, считали это чьим-то розыгрышем. Оставаться постоянно в тени было нереально и надо было что-то делать. Так Морис вернулся обратно в город к своей семье. Он поступил необдуманно, бросив жену и двух детей, но тогда он не мог поступить иначе. Теперь, когда он все рассказал своей любимой Нани (это его жена), она не бросила его и в гневе обид не запустила в него тарелкой, а, спокойно выслушав, протянула ему книжку. Он всегда любил ее. Она была для него всем. Он взял протянутую книжку. Встал и убрал руки. А книжка так и осталась висеть на месте, после он раскрыл ее, не прикасаясь к страницам, развернул в сторону жены и спокойно сказал:

– Я тебя люблю.

2

Нани долго свыкалась с мыслью, что творил ее муж, и если бы не видела это ежедневно, то посчитала, что чуточку повредилась рассудком, а вот дети сразу восприняли с криками «Ура! Папа волшебник!». Так у Мориса появились первые ученики. Какое-то время семья еще жила в городе, но на семейном собрании было решено, что новое учение намного важнее, чем садик и просто работа от слова «раб». Он всегда придерживался мнения: делать то, что ты любишь – свобода, любить то, что ты делаешь – счастье.