Морок параноика

Галина Махова

“Сержант Кравец, надо же… Спасибо, дед, что думаешь обо мне ТАМ. Даже во сне помочь пришел. Пусть мы ЗДЕСЬ не виделись никогда,

но по твоей фотографии очень хорошо видно, откуда есть пошла моя физиономия. Особенно глаза. Мне достаточно в зеркало взглянуть, чтобы увидеть твои глаза. Или на Анечку посмотреть. Поэтому они казались мне такими знакомыми. Просто во сне всегда все немного по-другому воспринимается. Вот я тебя и не узнала. Значит, не надо было. Анечка подрастет – обязательно отвезу ее туда, где ты в братской могиле с 41-го года лежишь. И объясню, зачем да почему я каждый год не ленюсь триста километров проехать, чтобы цветы тебе привезти. Да…”.

Небо за окном сделалось еще чуть светлее

и слегка порозовело с одного края.

Надо было идти досыпать. “Хорошо, что сегодня тоже выходной. После такого сна надо бы еще выспаться. Может быть, записать его? Как-то там все завязано… не так просто… Надо будет над этим подумать… Если не забудется, конечно”.

Прежде чем лечь в постель, Вера старательно взбила подушку и три раза прочитала “Отче наш”. Потом улеглась и, все еще держась рукой за нательный крестик, прошептала: “Господи, спаси и сохрани!”. И где-то на грани сна и бодрствования, когда уже не понимаешь, что явь, а что грезится, ей показалось, как едва слышный бесконечно старый и бесконечно усталый голос добродушно проворчал: “Сохраню, сохраню, куда ж я денусь?..”.