Морок
Шрифт:
Книга, затянутая чёрной кожей, с вкраплённым в неё чистейшим сапфиром, глухо ударилась о дубовую поверхность и раскрылась примерно на середине.
Большая заглавная «О», усыпанная агатовой крошкой и расцвеченная мелкими осколками сердолика, вздрогнула и тонкой струйкой дыма поплыла под потолком, утягивая за собой остальные знаки со страницы.
– Началось, – недовольно прошипела кудрявая брюнетка с ярко подведенными карими глазами справа от юноши. – Борис, мы видим все это уже не в первый раз. Что толку на них смотреть? За год никто так ничего и не понял. Может быть, это просто красивая книжка. Красивая и без смысла.
– Как ты, Матильда? Красивая и без смысла? – вкрадчивым ласковым голосом спросил белокурый.
Мужская половина общества вновь разразилась дружным смехом, щеки Матильды вспыхнули краской, а глаза блеснули искрами.
Через несколько секунд Борис дал знак, и все умолкли, почти все. Белый старик продолжал хохотать, закрыв глаза и хлопая ладонью по столу. Борис хлопнул в ладоши, и в тот же миг на лице оракула явился свиной пятачок.
– Я могу продолжать, не правда ли, друг мой? – ласково уточнил колдун.
Присутствующие затихли. Все, кроме Матильды, стараясь не смотреть на своего уродливого товарища, уставились на вьющийся под потолком дымок хитросплетенных знаков и букв.
– Вот! Вот сейчас! Смотрите внимательно! – дал знак Борис.
Все пристально вглядывались вверх, и там наконец-то появилось что-то более-менее понятное: «Она умрет, их станет двое, но лишь один из них –ей сын». Тут же раздался хлопок.
– Зачем ты закрыл книгу? Мы могли узнать, что там дальше!
– У меня другой вопрос, Вениамин, – спокойно ответил Борис. – Почему мы не видели этого раньше?
– Да! – вспыхнул коренастый. – Вопрос хороший, но вопрос Вениамина тоже хорош! Что там дальше? Мы должны знать все!
– Всё? Что ж, ну если ты, Богдан, хочешь знать, что было дальше, я скажу тебе. Однако, может быть, ты и хочешь знать, что же там дальше, но поверь мне, лучше бы ты не знал.
– А то что? Наградишь меня свиным рылом? Нет уж, пусть все узнают.
– Пусть решает совет, Богдан.
За столом одобрительно загудели: «Совет», «Пусть будет совет».
– Хорошо, пусть будет совет, – поднялся Борис. – Но я хочу напомнить вам обо всем, что предшествовало нашему знакомству и этому дню
– Все вы помните, – продолжил он. – о том, что в Краю запрещена магия. Именно поэтому мы и собрались здесь, на этом, так сказать, острове прокаженных, все, кто владеет хоть какими-то способностями, укрылись здесь от глаз псов и корчмарей.
Все вы помните, что каждому, кто хоть немного похож на колдуна, грозит пыточная камера. И все вы догадываетесь, что в Краю, пожалуй, не осталось уже ни одного настоящего мага, и помните, что наша цель – продержаться здесь, сохраняя наши знания еще пятьдесят лет, до того момента, как закончится действие указа Клариссы Мерзкой. Именно с этой целью мы не выходим дальше избы на болотном островке, чтобы здесь сохранить все, что пригодится и расцветет пышным цветом через полвека.
Чтобы тогда, когда настанет Золотой Век Края, мы, именно мы, встречали людей, истощенных отсутствием волшебства и поэзии, именно мы стали бы им напутствием и именно мы встали бы по правую и левую руку нового короля!
Именно мы…
– Позволь, Борис, право, я не очень понимаю, к чему ты это говоришь, но еще полвека я точно не проживу, так что эта великая цель на меня не действует, и для меня и половины здесь собравшихся, такая великая цель – не больше, чем простые слова, мы колдуны, но не боги, и жить вечно не сможем. Если великая цель и есть та самая причина, которая должна стать препятствием к открытию второй части послания, то не стоит тратить свое и наше время», – сказал огненно-рыжий мужчина с круглым брюшком и веснушчатыми руками.
– Позволить-то я позволю, Ярушка, да только ты сначала вспомни, как ты сюда попал.
– Как и все, Борюшка, как и все.
– А вот и нет, Ярушка, не как все. Как все – это выдумка, достоверность которой вы никогда, ни один из вас, не проверяли. Я знаю историю каждого из вас, а вы знаете только одно: ваша история как у всех.
А давай-ка, Ярушка, я тебе одну историю расскажу. Мою самую любимую и короткую. Про Матильду. Впрочем, может, Матильда сама пожелает?
– Вы же прекрасно знаете, что я ее не помню. И не могу помнить ее.
– Потомууу чтоооо… – протянул Борис.
– Потому что я была грудным ребенком! – выпалила Матильда.
– Нет, потому что в тебя ударила молния.
На лицах сидевших за столом показалось недоумение. После паузы Борис продолжил:
– Тебе было шестнадцать, когда в тебя ударила молния. Да-да, ты бежала от реки, в которой в ту ночь купалась с подружками. Никто не знает, что именно тогда произошло, но выжила только ты одна, остальных девушек затянуло на дно.
Каким-то чудом сбежала только ты. Вернулась в деревню. Тебя не простили. Все сошлись в одном: ведьма. Все говорило об этом: у тебя не было родителей, вырастила тебя старая бабка, дом ваш стоял на самом краю, почти у леса, ты была красива, а красавца Мартина, в которого ты была влюблена, сватали к девушке, которая погибла в реке.
Выходило очень ловко: ты отомстила деревеньке, утопив всех молодиц. Раз не достался Мартин тебе, значит никому не достанется.
– Я чудовище? – оторопело спросила Матильда.
– Может быть. Очень может быть, – задумчиво проговорил Борис. – Во всяком случае, нет никаких доказательств, что ты этого не делала, хотя и доказательств того, что это сделала ты, тоже нет. Впрочем, на этом история твоя не закончилась. Если позволишь, я продолжу.
– Нет! Пожалуйста, нет! Остановись, довольно того, что сегодня я стала убийцей! Больше не надо.
– Хорошо. Если только тебя это успокоит.
– Нет, продолжай, успокоить уже будет ничего невозможно. Я хочу знать, как я оказалась здесь и зачем я тут.
– Несколько мгновений назад ты спросила, чудовище ли ты? Я сказал, что возможно. Я лукавил. Ты – самое настоящее чудовище. Это реальность. Люди полагают, что в мире существуют колдуны, волшебники и простые смертные. Лишь совсем немногие знают, что есть еще люди, которые от человека позаимствовали только внешний вид. Есть кудесники и маги, которые способны делать привороты, варить зелья, травить кур, исцелять и насылать болезни, предсказывать будущее, видеть прошлое. Это те же люди, просто их способности немного шире, чем у большинства. А есть стихии, которые выглядят как человек. И магия не способность человека, они сами и есть магия. Ты, Матильда, тьма. Ты та самая тьма, окутывающая сумерками дороги, леса и деревни, ты та самая тьма, которая опускается на землю перед грозой, ты тьма, которая прячется в уголках подвала, жмется к стенкам сундуков, балует под навесом в жаркий день. Ты существуешь не здесь с нами за столом, ты вездесуща, а также с нами здесь и сейчас.