Моролинги
Шрифт:
— Да, Брубер довез меня до дома.
— А остальные преподаватели — доцент Семин, академик Чигур и прочие — они были с вами?
— Нет, каждый из них отправился домой на своем флаере… Хотя нет, кажется Семин был без флаера. Он хотел идти к «трубе». Чигур предложил подвести, но Семин, по-моему, отказался.
— Вы пригласили Брубера к себе?
— Да, но он куда-то спешил, поэтому приглашения не принял.
— То есть в тот вечер вы оставались один.
— Если бы я не знал, что вы расследуете убийство, — недовольно заворчал Цанс, — я бы назвал этот вопрос вмешательством в личную жизнь.
— Итак,
— Один. Это то, о чем вы собирались меня спросить?
— Нет, я приехал с предложением. С предложением от моего босса. Ему необходима ваша консультация.
— Какого рода? — спросил Цанс настороженно.
— Профессионального. Он попросит вас поработать с программой, написанной Корно для Темпоронного Мозга. Наши специалисты не в состоянии расшифровать ее содержание. Помочь нам сможете только вы.
— Перешлите мне программу.
— Нет, профессор. Я понимаю, что сейчас вам очень тяжело надолго покидать дом, но вся работа должна быть проведена у нас, в нашей лаборатории. Мы обеспечим вас всем необходимым, включая транспорт и медицину.
— Последнее излишне, — гордо возразил он, — ночевать, я надеюсь, мне позволят дома?
— Безусловно. Но под охраной.
— По-моему, это тоже излишне… — проворчал Цанс. — Хорошо, я согласен.
— Прекрасно! Во сколько вы сегодня освободитесь?
— У меня одна лекция… Часа через полтора.
— Я вас подожду.
— Как угодно… — он нащупал трость и поднялся. — Сам-сам… — предупредил он мою попытку ему помочь. — Откройте дверь…
Я проводил его до аудитории. После окончания лекции отвез в Отдел, где представил его Шефу. Шеф представился сам — не настоящим именем, естественно.
Особым приказом Шеф освободил меня от умственного труда. Произошло это десятого августа по синхронизированному времени, перед совещанием, на котором присутствовали Шеф, Цанс и Ларсон. Меня на совещание не допустили. Нет, конечно, мне не сказали «тебе сюда нельзя». Напротив, мне поручили ответственное задание: проследить, насколько успешно или насколько усердно полиция ищет бар, где Бенедикт встречался с убийцей. Дюжина сержантов прочесывала квартал за кварталом, не пропуская ни одного заведения. Я избрал другую тактику: начал с самых дорогих ночных клубов в центре Фаон-Полиса и продвигался в направлении уменьшения суммы, складывающейся из платы за вход, стоимости двух порций «Балантайна» и стоимости галстука вышибалы. Третье слагаемое я ввел не сразу, а после того как подрался с вышибалой в «Диком птероркусе». Чтобы он не задохнулся, пришлось резать галстук. К счастью для шефского кошелька, галстук оказался фаонского пошива, хотя и с ярлыком «Ланвэн». Вышибале он шел, как юной деве бакенбарды. Собственно, из-за этого сравнения мы и подрались.
Чрез два дня, я заменил стоимость «Балантайна» на стоимость пинты пива. Эта замена сказалась двояко: к вечеру я крепче стоял на ногах, зато был вынужден увеличить чаевые, потому что пинта пива — слишком незначительный повод, чтобы просить бармена взглянуть на снимки.
Еще через два дня, по настоятельному совету Ларсона, я перешел на шипучку и, одновременно, опустился на самое дно фаонской ночной жизни. Деньги, отпущенные на подкуп барменов и официанток, утекали как сквозь пальцы. В тоже время по барам прошел слух, что за один только взгляд на снимок какого-то студента, можно получить двадцатку, в то время как полиция предлагала сделать то же самое, но бесплатно. Полицейские сержанты стали все чаще и чаще наталкиваться на принципиальный отказ смотреть на снимки. Один раз они меня подкараулили и, несмотря на мою угрозу пожаловаться Виттенгеру, отобрали снимки.
Надо ли говорить, что все поиски были бесплодны. У Цанса тем временем наблюдался какой-то прогресс. Вечером пятнадцатого он часа два что-то объяснял Шефу. После объяснения Шеф вышел из кабинета с расцарапанным лбом. Ларсон наложил Шефу на лоб пластырь. Потом он обмотал пластырем конец проволочки, высказав при этом надежду, что отупевшая проволока не ухудшит умственных способностей Шефа. Шеф психанул и сорвал пластырь с проволоки.
На следующий день, опять-таки вечером, я заехал в Отдел сказать, что день прошел впустую. Эти бессмысленные доклады я практиковал уже три дня, надеясь, что Шеф не выдержит и поручит мне что-нибудь другое. Но Шеф был не прошибаем. Выслушав меня, он позвал Яну и приказал ей сменить в его доме сигнализацию.
— Шишка посетила? — спросил я.
— Езжай домой и жди звонка, — ответил он.
Без чего-то одиннадцать он действительно позвонил.
— Завтра в полдень, — сказал он. — Восточный пригород. Парковка у супермаркета напротив «Мак-Дональдса». Всё.
— Указания?
— Посмотри «Жизнь и смерть Роберта Грина».
— Чтобы быстрее уснуть?
— Чтобы проверить твою наблюдательность. До завтра.
Я сразу же поставил фильм.
Проявив чудеса силы воли, я позволил глазам сомкнуться только, когда замелькали титры.
36
Окраина Фаон-Полиса, тихий уютный район в предгорье, в пятидесяти километрах к востоку от озера. Перед нами стоял двухэтажный коттедж с остроконечной крышей и башенкой, прикрытой граненым куполом. Наблюдает ли он за нашим приближением?
Не чищенная дорожка вела к высокому крыльцу. Шеф поставил ногу на первую ступеньку и остановился.
— Не спешим ли мы? — спросил он.
— Вам виднее. Телохранителю не полагается давать советы боссу.
— Звони.
Я обогнал Шефа и, загородив его спиной, нажал на кнопку у двери. Внутри дома загудел колокол — один раз. За полупрозрачным стеклом мелькнул силуэт. Дверь скрипнула. Дыхнув на меня перегаром, Брубер сказал:
— Я знал, что вы придете.
Последняя попытка доказать охотнику, что жертва умнее его.
Он посмотрел на Шефа, затем отступил вглубь темной прихожей. Спертый воздух, пропитанный алкогольными парами, заполнял дом.
Сгорбленная спина удалялась по коридору, мы пошли следом.
Темная комната, задернутые шторы едва-едва пропускали свет. Он сел в кресло возле стола, заставленного бутылками, стаканами, пачками какого-то сухого корма — вряд ли это стоило называть пищей.
Я нажал выключатель.
— Не нужно, — он недовольно прищурился, прикрыл глаза рукой. — Здесь достаточно света, вы скоро привыкните.
Он не хотел, чтобы я увидел, как он опустился: многодневная щетина проросла пятнами, параллельные морщины на лбу закрыла неопрятная, жирная челка. Не глаза, а вороньи гнезда…