Морпехи против «белых волков» Гитлера

Першанин Владимир Николаевич

–Остальные такие же герои?

–Есть опытные, а есть и новички, — стараясь не реагировать на ехидные реплики штабного толкача, спокойно ответил Осокин.

–Не скромничайте, — снова подковырнул Кулаев. — Спецотряд, сплошные герои, только наградами вас обходят.

–Наградные листы в штабах утверждают, — не удержался Славка. — А мы от штаба далеко.

–Ладно, хватит болтать. Двигаемся в путь.

Вадим Аркадьевич Кулаев, родом из небольшой деревни под Вологдой, получил непривычное для села имя Вадим от своих грамотных родителей — учителей местной школы. Когда-то он был неплохим

парнем, может, немного трусоватым. Но сверстники его не обижали из-за авторитета родителей, хотя и подсмеивались.

–Слабо в Анкино озеро с обрыва нырнуть? — подначивали они Вадима.

Обрыв был высокий, а озеро какое-то мрачное. Нырять туда страшновато. Казалось, под водой кто-то прячется и непременно схватит за ногу.

–Надо будет, нырну, — гордо отвечал Вадим. — А сейчас вода холодная.

–Ссыкун ты, Вадька, — смеялись пацаны.

Но сильно к нему не приставали. Вадим делился вкусными бутербродами, которые заворачивала с собой бабка, и угощал ребят украденными у отца папиросами.

Закончил десятилетку, два курса института. На каникулы приезжал с задранным носом, но вскоре началась война. После четырехмесячных военно-морских курсов получил «лейтенанта» и, как грамотный офицер, попал в штаб полка береговой охраны.

Полк — это довольно близко от передовой. За пару месяцев нагляделся много чего страшного. На его глазах тонул пароход, а крики гибнущих людей были слышны за километр. Позицию полка раза три сильно бомбили.

Когда немецкие самолеты улетали, возле дымящихся воронок оставались обезображенные трупы, кричали раненые с оторванными руками-ногами. Приятель Кулаева сгорел живьем, и Вадим понял, что жизнь на переднем крае ничего не стоит.

В разведотдел штаба флота его взяли случайно, попался на глаза земляку из отдела кадров. Слово «разведка» наводило на невеселые мысли, но земляк заверил:

–Будешь бумаги писать и спать в тепле.

В штабе у Вадима развернулись способности, о которых он и сам не подозревал. Он четко и своевременно составлял отчеты, не стесняясь дутых цифр и угадывая, что хочет видеть в них начальство. Был душой вечеринок, где неплохо пел и сыпал анекдотами. Когда на молодого лейтенанта обратила внимание техник-интендант вещевой службы, некрасивая женщина, лет на шесть старше Вадима, он легко сошелся с ней. Знал, что подруга имеет крепкие связи.

И не ошибся. Жил как у Христа за пазухой, на передовую выезжал в основном с целью проверки, избегая опасных мест. За старание получил досрочно звание «старший лейтенант», орден и медаль. Вчера его вызвали к начальству, дали задание сопровождать морских пехотинцев отряда «Онега».

–Встряхни их как следует, — инструктировал Кулаева начальник разведотдела. — Маркин мужик опытный, но слегка заелся. В общем, заставь их шевелиться.

–Заставлю, — пообещал Кулаев, — отсиживаться им не позволю.

Разведчики Слава Фатеев и Антон Парфенов по-прежнему двигались впереди. Оба порядком устали, спуск не легче подъема. За плечами тяжелые мешки, в руках тесаки, которыми прорубали сплетения кустарника. Склон в некоторых местах был такой крутой, что приходилось цепляться за ветки. Внезапно возникали глубокие промоины, на дне которых блестел лед или пробивались

талые ручьи.

Если промоины миновали благополучно, то на скользких крутых склонах удержать равновесие было трудно. Покатился один боец, за ним другой. Кто-то выронил автомат и шарил в траве, отыскивая его.

Старший лейтенант непременно поддел бы Осокина, но споткнулся его помощник, да и сам Кулаев едва не свалился в промоину, успев уцепиться за стелющуюся по камням северную березу. У кого-то выпала из-за пояса «лимонка» и покатилась вниз. Кулаев мгновенно влип в траву лицом, прикрыв голову автоматом.

–Она не взорвется, — успокоил его Осокин и обругал раззяву.

Но о гранате сразу же забыли. В бинокль увидели под скалой небольшой пирс, человека в комбинезоне и кепи. Сверкала искрами газосварка. Парфенов, не удержавшись, воскликнул:

–Вон она, родимая!

Он без бинокля разглядел своими острыми глазами охотника тушу подводной лодки, рубку, людей возле нее. Оживились, зашептались остальные. Уничтожить подводную лодку их силами почти невозможно, но если хорошо повредить, запереть в бухте или выгнать на мины, то справиться можно.

–Вызывай авиацию, — скомандовал Кулаев радисту.

Только нет поблизости аэродромов. Да и почти все немногочисленные самолеты (в эскадрильях по 2–3 машины остались) заняты охраной конвоев и поиском пропавших судов.

–Может, лучше не светиться с рацией, — предложил Осокин. — Они наверняка перехватят сообщение.

Но радист уже отстукивал сообщение. А у старшего лейтенанта Кулаева мелькнуло в голове: «За вражескую подлодку можно Героя заработать и капитанское звание». Лишь бы не упустить. Если идет ремонт, в ближайшее время никуда она не денется. Надо атаковать… и быстрее! Запереть сучку в бухте или выгнать на мины. Рискуй, старлей!

У Кулаева не было практического опыта. Получив должность в разведотделе, он больше занимался сбором сведений, иногда выходил в море и сопровождал разведгруппы. Но если группы, карабкаясь по скалам, уходили во вражеский тыл, то Кулаев снова возвращался в штаб, чувствуя невольное облегчение, когда катер удалялся от вражеской зоны.

После одной из удачных операций его наградили медалью, повысили в звании, хотя разведгруппа действовала без него. Зато Кулаев умело составил отчет, четко выступил на оперативном совещании, не забыв упомянуть важную роль руководителей. Штабных работников наградили вместе с разведчиками, не забыли и активного офицера Кулаева. Теперь представлялась возможность отличиться на гораздо более высоком уровне.

–Вперед! — срывающимся голосом подал команду штабной разведчик.

Вздрагивая от волнения, как рыбак в предвкушении крупной добычи, он не уточнил порядок движения и, вопреки обычной привычке, шел в первых рядах, пропустив лишь Осокина, Фатеева и Парфенова.

Полузатопленная лодка два дня назад кое-как протиснулась в закрытую со всех сторон бухту. Команда сразу принялась за ремонт. Подводникам помогала аварийная бригада из шести человек, постоянно дежурившая в укрытой со всех сторон бухте. Хранился строгий режим радиомолчания. Рыжебородый капитан субмарины отлично понимал, что, перехватив сигнал, первыми появятся русские.