Морпехи против «белых волков» Гитлера

Першанин Владимир Николаевич

–Эх, с вами спорить! — отмахнулся капитан.

Впрочем, он уже привык к таким авральным выходам в море и приказал механику срочно доводить до ума двигатель.

–Дня за три справимся, — скалил зубы молодой веселый механик.

–Завтра выходим, — обрезал его капитан. — Крутись со своей командой день и ночь.

Механик и его помощники сделали невозможное, тральщик отчалил от причала на следующий день. Оставшиеся неполадки устраняли на ходу.

–Неужели и фрицы такой дурью маются? — сплюнул механик, заделывая трещину в маслопроводе. — Неисправные корабли в море выпускают.

Его

помощник, чумазый, блестящий от машинного масла, заверил:

–Нет. У них порядок, поэтому и колотят нас в хвост и в гриву. Ветерок усилится баллов до пяти, и потекут трубы, как дырявое ведро.

На второй день вышли к поврежденному транспорту. Американцы приветствовали союзников дружным ревом. Наскоро обсудили дальнейший маршрут и, не теряя времени, продолжили путь. «Алмаз» бежал резво, но поврежденный транспорт тормозил ход. Как нарочно, ясная погода делала корабли легко уязвимой добычей как со стороны авиации, так и со стороны подводных лодок. Но если немецкие самолеты можно увидеть издалека, то обеспечить подводную безопасность было сложнее.

Пути небольшого конвоя (транспорт и тральщик) и немецкой подводной лодки У-174 скрестились ясным солнечным днем, и капитан подлодки, двадцатичетырехлетний капитан-лейтенант, худой, с рыжей бородкой, сразу принял решение:

–Атакуем. Транспорт хромает, а сопровождение — хлам. На русском тральщике, наверное, бабы в валенках у орудий стоят.

Шутка насчет русских баб окружающим понравилась. Все дружно рассмеялись. Команда пришла в движение, каждый занял положенное ему место. Лодка, словно хищная рыба, подбиралась к своей жертве.

Это была первая цель за время недавно начавшегося плавания. Есть примета — как начнется охота, так она и кончится. Поэтому упускать транспорт было нельзя. Больше всего капитана беспокоило возможное появление самолетов — самого опасного врага подводных лодок, особенно в хорошую погоду. А за последнее время авиации у русских стало больше, и эта посудина тоже везет новые американские истребители.

Оба корабля шли противолодочным зигзагом, если можно назвать повороты то в одну, то в другую сторону на скорости шесть узлов. Капитан подлодки уже приготовился дать команду «залп», когда транспорт резко принял влево и сменил удобную для стрельбы позицию, развернувшись к лодке кормой. В то же время стал приближаться русский тральщик, от которого следовало держаться подальше.

Его можно назвать хламом, старьем, но глубинные бомбы имеются на тральщике в достатке. Кружение продолжалось не менее часа, корабли вели опытные капитаны, умевшие уклоняться от подводных атак. Наконец лодка заняла удобную позицию, и три толчка сотрясли корпус субмарины.

Все напряженно считали секунды. Есть! Одна торпеда попала в цель. Огромный язык пламени и дыма поднялся над носовой частью транспорта. Что там сейчас творится? Обреченные люди мечутся по палубам, кочегары торопятся выбраться наверх, чтобы не оказаться в ловушке, капитан судна собирает документы.

Можно было уходить — работа сделана, но молодой капитан подводной лодки медлил. Слишком крупным был транспорт с его ценным грузом, и торпеда угодила не в самое удачное место. Судно тонуло слишком

медленно.

–Тральщик приближается, — деликатно напомнили капитану.

Играть в кошки-мышки со старым тральщиком не хотелось, но и уходить, не дождавшись, пока затонет транспорт, тоже нежелательно.

–Торпедируем русских, — отдал команду капитан.

Покончить одним ударом с тральщиком, а затем добить транспорт. И все это как можно быстрее. На обоих судах — и американском и русском — радисты посылают сигналы о помощи, надо торопиться. Но торпеда прошла мимо тральщика. Выпустить еще одну? Жалко. Скорее всего, предстоит потратить одну или две торпеды, чтобы быстрее добить транспорт. С чем тогда продолжать охоту? С одними пушками и двумя-тремя оставшимися торпедами?

Капитан внезапно изменил решение. Не обращая внимания на тральщик, пошел на полном ходу к горящему транспорту, с расстояния мили ударил торпедой в кормовую часть. Есть! Транспорт заваливался на бок, огонь бил из пробоин. Но, увлекшись большим транспортом, капитан недооценил русский тральщик. Пришлось нырять поглубже и сразу глушить двигатель.

Глубинная бомба рванула в стороне, следующие ближе, еще ближе. Лодку встряхивало раз за разом. На несколько минут все затихло, затем акустик доложил, что тральщик возвращается. Глубина в этом месте была небольшая, и бомбы представляли смертельную опасность. Даже если какая-то взорвется под брюхом, неизвестно, выдержит ли корпус.

–Всплытие!

Лучше покончить со старым тральщиком наверху, чем ждать, пока он вывалит в тебя весь боезапас и раздавит, как мышь, каблуком. Преимущество в артиллерии было на стороне подводников. Носовое орудие калибра 88-миллиметров без труда проломит борт и сразу несколько переборок. Зенитный 37-миллиметровый автомат бьет со скоростью полсотни выстрелов в минуту.

Из артиллерийского вооружения тральщика «Алмаз» серьезную опасность для подводной лодки представляла лишь трехдюймовая пушка, а «сорокапятки» в лучшем случае могли сбить перископ или нанести урон палубной команде.

Но как бы стремительно ни выскакивала на поверхность лодка, первые выстрелы оставались за тральщиком. Трехдюймовый снаряд прошел в трех метрах над рубкой. Попал в цель лишь небольшой снаряд калибра 45 миллиметров, выбил фонтан искр и с воем отрикошетил от брони.

Расчет 88-миллиметровки торопить не приходилось, все движения были выверены. Затвор с лязгом подал в ствол тяжелый снаряд. Тральщик снова опередил подводников. Трехдюймовая бронебойная болванка пробила рубку немного ниже люка, удар встряхнул лодку, запахло жженым металлом.

Но ответный выстрел 88-миллиметровки был сокрушительный. Фугасный снаряд разнес капитанскую рубку, в разные стороны полетели скрученные куски металла и человеческих тел. Мгновенно погибли капитан, его помощник и рулевой. Сорвало и переломило надвое спасательную шлюпку, под ее обломками ворочался тяжело раненный матрос.

Немец ошибался, когда говорил, что возле легких зениток топчутся бабы в валенках. Расчеты «сорокапяток» состояли из молодых парней. Они уже схватывались с самолетами противника, а сейчас посылали снаряд за снарядом в огромную стальную тушу.