Морская сила(Гангутское сражение)

Фирсов Иван Иванович

Лучший корабль на рейде, «Девоншир» капитана Сенявина.

Петр лично обходил корабли эскадры, дотошно осматривал последние «приемыши», купленные Сал­тыковым в Англии, корабли, построенные в Архан­гельске.

Не успел осмотреть все корабли, как на рейде по­казалась англо-голландская эскадра из 19 вымпелов под флагом старого знакомца, адмирала Норриса. Не захотели оставаться в стороне и датчане. В своей родной гавани нет ни одного вымпела!

Правда, датский флот совершал рейд к берегам Норвегии, где начал боевые действия

шведский ко­роль. Но вот появился их флагман генерал-адмирал Гульденлев, а за ним следовала и датская эскадра.

Радости Петра не было конца, когда у входа на рейд показались вымпелы эскадры Питера Сиверса. Наконец-то царь поднял свой вице-адмиральский флаг на любимце «Ингерманланде».

Вечернюю зорю с заходом солнца первыми заигра­ли на русском флагмане. «Ингерманланд» словно бы задал тон. В ту же минуту запели трубачи англичан, голландцев, датчан…

Впервые русская эскадра пребывала в европей­ских водах на равных с морскими державами.

Казалось, что наступает решительный момент. Все готово для десанта. Восемь десятков вымпелов союз­ников надежно закроют доступ в проливы шведам. Правда, датчане до сих пор не выслали транспорты в Росток за дивизией Репнина.

При встрече датский генерал-адмирал начал что-то бормотать об отставших датских судах у берегов Норвегии. Датский король заговорил о том, что сна­чала надо собрать урожай, чтобы солдатские сапоги не вытоптали поля.

Петр не терпел бездействия. Вызвал Шелтинга:

— Готовь три шнявы, пойду пошарю вдоль швецких берегов. Надобно присмотреться, где диверсию совершить.

— Господин вице-адмирал, какие корабли будут вас сопровождать? — спросил Шелтинг.

— Какие такие корабли, — рассердился Петр, — шнявы быстры на ходу, ежели что, борзо уйдем.

На «Принцессе» Петр обошел шведский берег, в подзорную трубу внимательно осматривал побере­жье. Видимо, Карл готовился к отражению десанта. Шведы возводили укрепления, везли пушки, всюду белели палатки для войск.

«Брат Карл подумывает о мире, а готовится к бою», — меряя взглядом оборонительные сооруже­ния на шведском берегу, размышлял царь.

У входа на рейде скопище купеческих судов пора­жало размахом. Более сотни английских, голланд­ских, датских, немецких шхун, бригов, транспортов насчитал Петр.

— Что так много? — спросил он у командира «Принцессы».

— Сказывают, купцы не решаются плыть без ох­раны. Опасаются шведов. Ждут конвоя.

«А чем мы хуже аглицких, да голландских? — пришла мысль в голову царя. — А ежели нам в кон­вой подрядиться? Заодно и эскадра наша экзерцицею займется».

Вернувшись на «Ингерманланд», Петр послал Шелтинга к иноземным адмиралам.

— Поезжай к Норрису, датчанам и голландцам. Выспроси у них: лето на исходе, когда мыслят конвой для купцов определить. Эскадре было бы нелишне выйти с ними в море. Дремлют нашенские матросы и капитаны.

Два дня обходил Шелтинг

союзных флагманов.

— Флагманы ихние сами встревожены. Пора ка­равану идти в море, да никак не определятся со стар­шинством, — навеселе доложил царю капитан-ко­мандор.

— Што так? — недоумевал Петр.

— Море требует порядка. Один верховод быть должен. Вдруг со шведами столкнутся. Норрис в ад­миралах ходит, датчанин, генерал-адмирал, постар­ше. Британец уперся, не желает подчиняться своему бывшему недругу.

— Ну так что же они не поладят? — сердился Петр.

— Я их помирил, господин вице-адмирал.

— Коим образом?

— Когда я Норрису высказал ваше пожелание совместно идти в море, он сам сразу сказал: «Русский государь всех нас старше, ему и быть за флагмана»…

5 августа 1716 года десятки кораблей союзников по сигналу с «Ингерманланда» начали сниматься с якорей и выходить на внешний рейд. Датчане поче­му-то замешкались. Видимо, еще не решились всту­пить под команду русского вице-адмирала. Быть мо­жет, и король Дании, Фредерик, был в нерешитель­ности. Такие события история отмечает в своих скрижалях.

Через три дня генерал-адмирал Гульденлев занял место в кильватере. Шестьдесят вымпелов повел в мо­ре вице-адмирал Петр Михайлов. За эскадрами прист­роились разношерстными группами сотни купечес­ких судов.

Армада двинулась к острову Борнхольм. У север­ной оконечности шведского острова по сигналу флаг­мана все стали на якоря. Петр выслал русские крейсе­ра на разведку к шведским берегам.

— Вплоть до Карлскроны море чисто, — доложил Наум Сенявин, — шведы укрылись в базе — видимо, чуют, на чьей стороне сила.

По договоренности купеческие суда под прикры­тием части конвоя двинулись в русские порты.

Без малого десять дней командовал объединенной эскадрой русский царь. Событие неординарное — за­печатлелось на двухсторонней медали. Профиль царя с одной стороны. Четыре флага — английский, гол­ландский, датский, русский — и надпись «Владыче­ствую четырьмя. При Борнхольме» — с другой.

Спустив царский штандарт, Петр с русской эскад­рой ушел от Борнхольма к Штральзунду — поторо­пить датчан: близилась осень, непогода, шторма, но армия Шереметева еще ожидала транспорты из Копенгагена. Только в первых числах сентября русский корпус перевезли на датскую землю.

Умышленно или по нерасторопности, но союзники день за днем откладывали высадку десанта.

— Бог ведает, что за мученье с ними, — изливал царь душу Апраксину, — самое надобное время упус­кают и как будто чужое дело делают.

Генерал-адмирал целый месяц ожидал датчан в Або. Понял, что помощи ждать неоткуда, и распоря­дился готовить набег против шведского берега на свой страх и риск.

— Пойдете к Аландам, оттуда к стокгольмским шхерам. Ежели шведов не окажется в море, учините диверсию, наведите страху на шведа.