Морские дьяволы
Шрифт:
Как я хотел, чтобы гидролокатор оказался надежным средством для обнаружения этих опасностей! Тогда мы смогли бы продолжить подготовку личного состава подводных лодок, оборудованных гидролокаторами, к нанесению на карту минных заграждений и последующему их преодолению.
Неискушенный человек может подумать, что мины ставятся в заранее намеченном для этого районе большими участками. Но это не так. В отличие от хлебного, минное поле засевается не густо. Оно состоит обычно из двух или трех линий мин, перекрывающих морские пути с самым интенсивным судоходством, а также проливы и каналы. Как правило, линии мин находятся на довольно большом удалении друг от друга — от 350 до 10 000 метров. Мины в рядах ставятся с интервалом 70-100 метров, чтобы избежать последовательного взрыва остальных мин в ряду вследствие детонации. Мины были единственным врагом, которого подводники действительно боялись, поскольку только от этой опасности они не имели защиты, пока не был создан гидролокатор.
Японская мина, с которой мы особенно близко познакомились (нашим кораблям частенько приходилось встречаться с оторвавшимися ягодками из минного виноградника), представляла собой якорную контактную гальвано-ударную мину типа «93» со свинцовыми колпаками, очень похожую на нашу мину марки «6». Шарообразная по форме, она имела свинцовые гальвано-ударные колпаки. Мина взрывалась, когда наполненная кислотой стеклянная ампула, находящаяся в колпаке, разбивалась при ударе его о борт корабля. Мины этого типа можно было ставить на углубление до 75 метров и даже больше. Но чаще они ставились ярусами на углубление 3, 12 и 20 метров и не глубже 30 метров. Наши подводные лодки в надводном положении имели при стандартном водоизмещении осадку примерно 5–5,5 метра, поэтому попытки пройти над минным полем были сопряжены для них с риском наскочить на мины верхнего яруса.
Японцы, как правило, не ставили мины на углубление более 20 метров. В районах с большими глубинами морские течения наклоняют минрепы в направлении течения. При этом мины приглубляются и эффективность минного поля по отношению к надводным кораблям снижается. Тем не менее японцы ставили мины против подводных лодок и в водах с глубинами до 240 метров.
В результате разведывательных операций подводных лодок было установлено, что японцы в самом начале войны выставили большое количество якорных контактных мин в целях ограждения огромных водных пространств от наших вездесущих подводных лодок. За этими защитными барьерами японские торговые и иные суда чувствовали себя в полной безопасности. Но мы тоже не теряли времени даром и установили, где находятся минные заграждения, препятствовавшие проходу в Восточно-Китайское море, и к берегам Японии со стороны Формозы.
Когда подводная лодка попадает на минное поле, командир обычно принимает все меры к тому, чтобы как можно быстрее вывести корабль из опасного района. Однако, как я уже говорил, мы несли потери на минных полях. По всей вероятности, восемь наших подводных лодок подорвались на минах, а за гибель от мин трех из них можно ручаться.
Хотя мы принимали все меры предосторожности, наши относительно небольшие потери объясняются скорее счастливым стечением обстоятельств, особенно если учесть, что в районах, где действовало большое число наших подводных лодок, предполагались мины. В открытом море минные поля выставлялись с таким расчетом, чтобы из каждых десяти подводных лодок, прошедших по минному полю, одна подорвалась, то есть с вероятностью встречи десять процентов. С течением времени это соотношение уменьшалось по разным причинам: либо обрывались минрепы и мины всплывали, уменьшая плотность минного поля, либо мины тонули из-за течи или обрастания морскими организмами и растениями.
Но давайте возвратимся в Пирл-Харбор и продолжим наш рассказ.
Если в недалеком прошлом офицеры моего штаба и специалисты по торпедному оружию часами ломали себе голову над тем, как улучшить конструкцию и устранить недостатки нашего главного оружия — торпеды и ее взрывателя, то теперь мы все свои усилия направляли на то, чтобы усовершенствовать наше пассивное оружие — гидролокатор. С его помощью мы надеялись одержать победу в борьбе с вражескими минами вообще и с теми, которые были поставлены в Японском море, в особенности.
Мы стреляли боевыми торпедами по подводным скалам острова Кахулави, затратили тысячи человеко-часов и долларов, пока, наконец, не установили причину, которая препятствовала взрыву торпед. Затем мы сбрасывали с помощью грузовой стрелы учебные зарядные отделения торпед, чтобы проверить взрыватель, потратили на это еще сотни человеко-часов и долларов и в конце концов добились успеха.
Следует оговориться. Долларов на гидролокатор было израсходовано немного. Но что касается человеко-часов, отданных ему мною лично и моими специалистами по электронной технике, то в этом отношении затраты на торпеду были значительно меньшими.
В течение целого года, начиная с того июньского дня, когда в Пирл-Харбор пришла подводная лодка «Спейдфиш», оснащенная гидролокатором, и до прорыва минного барьера в Корейском проливе, очень часто я встречал восход солнца на мостике подводной лодки, проводившей испытания в районе учебного минного заграждения.
Чтобы облегчить и ускорить работу, мины для нас выставили в довольно глубоких и безопасных водах северо-восточнее Барберс-Пойнт. Туда мы и отправились на «Спейдфиш» для испытания только что установленной на ней гидролокационной аппаратуры.
4. «Звонки дьявола» против «горшков дьявола»
Противоречивые чувства овладели мною, когда утром 13 июля 1944 года я поднялся на борт «Спейдфиш», чтобы совершить первое плавание под минным полем на подводной лодке, оснащенной гидролокатором. Правда, минное поле было учебным, но для электронного миноискателя оно представляло настоящую цель.
Мне не терпелось скорее подвергнуть гидролокатор серьезному испытанию. Повернувшись к Андервуду, я сказал:
— Послушайте, командир, нельзя ли прибавить ход? С такой скоростью мы будем тащиться все утро.
С трудом подавив усмешку, ибо превышение скорости официально не одобрялось, Андервуд наклонился к открытому люку рубки и скомандовал:
— Самый полный вперед!
Ворчание дизелей тотчас же сменилось приглушенным гулом, возраставшим по мере увеличения числа оборотов винтов, а белый бурун от носа «Спейдфиш» стал расходиться шире и дальше. Теперь подводная лодка шла в западном направлении вдоль Ева-Бич, в двух милях от берега. Я стал рассматривать ту часть гидролокатора, которая возвышалась над палубой. Перёд моими глазами на коротком и тонком стальном стержне, поднимавшемся над палубой чуть позади носовых горизонтальных рулей, торчал неподвижный серовато-черный резиновый шар, называемый трансдьюсером. Стержень проходил внутрь лодки, в носовой торпедный отсек, где специальными приводами, связанными с электродвигателем, он поворачивался вправо и влево по усмотрению оператора, находящегося в боевой рубке. С помощью трансдьюсера создавался гидроакустический импульс и принимался отраженный сигнал, если посылка встречала на своем пути препятствие.
Шар имел в диаметре 45 сантиметров и слегка продавливался при нажиме на него. Установлен он был на палубе, то есть не так, как на тральщиках. Когда я рассматривал его, у меня возникла мысль: не лучше ли оборудовать наружную часть гидролокатора не на палубе, а под килем. Находясь там, трансдьюсер давал бы более отчетливый сигнал и мог бы использоваться лодкой даже в надводном положении. Там на него не влияли бы потоки воды, перекатывающиеся через решетчатые настилы палубы и надстройку. А воды на палубе подводной лодки всегда хоть отбавляй. Даже в такую спокойную погоду, как в тот день, на палубу «Спейдфиш» обрушивалось столько воды, что всякого, кто осмелился бы пройти с мостика на нос, окатило бы с ног до головы.