Морские хищники
Шрифт:
– Есть, как-то из головы вылетело. Камеры есть, и они полностью контролируют подход к подъезду. С четырех сторон. Две камеры установлены непосредственно на фасадной стене дома, одна на соседнем доме и четвертая над вывеской частной сувенирной лавки, что в здании напротив.
– Четыре камеры, – задумчиво проговорил Зениг. – И на таком небольшом участке? Не пытались пробить, кто устанавливал видеонаблюдение?
Зеленский усмехнулся:
– Мы умеем работать, Карл. Я узнал, кто оплатил установку этих камер, как раз перед вашим с Евой приездом.
–
– Нет! Станислав Мазур.
– Так! Пан Кочик не стал светиться и использовал телохранителя. Разумно. Значит, и запись с камер ведется непосредственно на аппаратуру, установленную в квартире Кочика. Хотя она может дублироваться и в ближайшем полицейском участке.
– Полиция к безопасности Кочика не имеет никакого отношения, – сказал Зеленский, – это я тоже проверил. Она не ведет запись с этих камер.
– Значит, в квартире только аппаратура?
– Или где-то рядом.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что она может находиться в любой другой квартире или помещении, арендованном Кочиком.
– Ладно, это важно, конечно, но не принципиально. Значит, так, сегодня продолжаем наблюдение. На этот раз я с Лешеком, Болек с Евой. Уточняем обстановку. Основной этап, если все пройдет по плану, во вторник, послезавтра. Скорее, в ночь со вторника на среду, но это будет зависеть, на какое время Кочик закажет проститутку.
Болеслав и Лешек переглянулись. Зениг усмехнулся:
– Да, господа, наш клиент имеет привычку во вторник и пятницу каждой недели снимать девочек в салоне «Вездопад». Как видите, Ева отработала не меньше и не хуже вас. Сейчас завтракаем и выезжаем. Болек, у тебя найдется, чем накормить нас, или придется ехать в кафе?
– Лучше в кафе!
– Ясно! Плохо ты принимаешь гостей. Но работаешь отменно. За это тебе простительно все, даже неоправданная ревность. – Зениг повернулся к Смиглу: – Едем, Лешек.
Наемник Возинского подошел вплотную к Зеленскому:
– И если ты, Болек, не против, то эту ночь, как и следующую, я проведу у тебя. У Евы как-то неудобно, в гостиной диван жесткий.
– Я не против!
– Вот и договорились! Разошлись! Работаем. Задача прежняя, сбор информации. Лешек! Вперед!
Переговорив с Зенигом, Якоб Возинский задумался. Выкурив сигару, вызвал к себе помощника. Каневич явился тут же:
– Слушаю вас, пан Возинский.
Польский миллионер указал на кресло за журнальным столиком:
– Присядь!
Каневич подчинился, спросив:
– Что случилось?
– Звонил Зениг.
– У него сложности с заданием?
– Как сказать! Кочика он, похоже, нашел, ждет подтверждения информации. Проблема в другом. Карл, как я понял, утратил доверие к своим людям. Что-то в Гданьске идет не так, как планировал Зениг. В телефонном разговоре он не мог мне объяснить всю суть проблемы, но то, что она у него есть, очевидно. И связана именно с его людьми.
– Ну, хоть как-то Карл объяснил, в чем дело?
– Я же сказал,
– Даже так? – удивился Каневич.
– Да. Он просил моего совета или решения. Я ответил, чтобы в своих делах он разбирался сам. Тогда Карл сказал, что после завершения операции по Кочику и переброске денег в Лондон ему следует вернуться в Польшу, чтобы решить вопрос с друзьями. И запросил новые документы.
– Хм, – сказал помощник Возинского, – ситуация действительно запутанная и нехорошая.
– А я вот думаю, стоит ли идти на поводу у Зенига?
Помощник посмотрел на босса:
– Оставить людей Зенига в покое?
– Да! Работа по Кочику без крови не обойдется, а значит, поднимется шум. А тут через какое-то время еще серия убийств. А если Зенигу не удастся убрать всех своих друзей или те подстрахуются и оставят где-нибудь информацию о деятельности Карла в отношении Кочика? Тогда на Карла начнется охота. Представь себе, он окажется в руках полиции. Неважно польской, немецкой, английской. И тогда Зениг потребует, чтобы я вытащил его. Но мне во время подготовки акции по морскому газопроводу будет не до него, к тому же никто не может дать гарантии, что его освобождение решит все возникшие вдруг проблемы. А если мы не вытащим его, то Карл заговорит. Он молчать не станет. Потянет за собой всех, кого можно. И ему есть что рассказать полиции.
Каневич, покачав головой, спросил:
– И что вы решили?
– Пока не решил, но думаю, а не проще ли нам убрать самого Карла, как только он доставит из Польши деньги? И тогда его люди никакой угрозы нам представлять не будут. Они связаны с Зенигом, но не знают обо мне.
– Вы уверены в этом?
– Карл не глуп, чтобы раскрывать меня. Потому что тогда его люди затребуют большую сумму вознаграждения, нежели предложенную им сейчас. Платить же из своего кармана Зениг не станет. Нет, его подельники в Гданьске не узнают обо мне. Но даже если и узнают, их показаниям грош цена. Главный и важный свидетель – Зениг. А его людишки – мелочь. Никакой доказательной базы у полиции не будет, если оборвется нить – люди Зенига, сам Карл и я. И потом, к чему лишние затраты? Этот прохвост Березин и так вытащит из нас все, что можно. Я жалею, что связался с ним. Хотя, с другой стороны, без него операцию группой Гозняка провести было бы сложно, если возможно вообще. Вот в этом Березин прав. К такому делу надо привлекать профи.
В кабинет вошла секретарь:
– Кофе, чай, господа?
Возинский махнул рукой:
– Ничего не надо, Руф.
Секретарь-переводчик пожала плечами и вышла в приемную. Возинский прикурил очередную сигару. Каневич поморщился.
– Не нравится? – усмехнулся польский миллионер.
– Не выношу запаха сигар.
– Все лучше, чем дым от сигарет. Включи кондиционер.
Каневич взял пульт, включил охлаждающую и вентилирующую помещение систему.