Морские тайны древних славян
Шрифт:
Такая же судьба постигла многие другие города. Столица лелегов Валеград, город хижан Микилинбор (Меклебург) и озерный порт ободритов Шверин (славянский Зверин) отступили далеко от моря, и лишь один из них оставил свое некогда блиставшее имя обширной бухте; их интересы на море представляет Висмар — бывший торговый центр бодричей Вишемир.
Еще дальше от побережья расположен Ратибор (Рацебург) — столица полабов.
В 1043 году, когда датчане уничтожили славянскую морскую базу Энибор (Эмбург), жители решили, что ее восстановление — безнадежное дело, и переселились в северную часть острова Рюген, где на мысе Аркона выстроили
Жертвой славянских пиратов стал в 1066 году (по другим данным — в 1050-м) датско-фризский Хайтабю (Хедебю) — центральный складочно-перевалочный пункт товаров Восточной и Западной Европы, "скандинавский Коринф". Пираты грабили и сжигали его до тех пор, пока он не пришел в полный упадок, парализовав торговлю в северном бассейне. Теперь этот город на западном берегу озера Везен-Нор — лишь предмет интересов археологов и туристских бюро Шлезвига. Только город вагров (Штральзунд) сумел отстоять береговое положение.
Картина, сложившаяся в этом районе, отчасти напоминала ту, что была на Черном море в античные времена, когда одни племена пускали ко дну корабли, а другие давали приют их экипажам. "Из островов, обращенных к земле славян, — пишет Адам Бременский, — следует выделить три. Первый из них называется Фембре (Фемарн). Он так расположен напротив области вагров, что его можно различить из Старграда, так же как остров Лаланд (Лоланн). Последний расположен напротив области вильцев, и им владеют руяне — очень отважное племя… Оба эти острова полны пиратов и кровожадных разбойников, не щадящих никого из тех, кто проплывает мимо. Третий же остров называется Земландией (Зеландия) и расположен невдалеке от области РУСОВ и ПЛЯКОВ. На нем живут сембы, или пруссы, очень гуманные и самоотверженные люди, всегда готовые оказать помощь тем, кто оказался в опасности на море или подвергся нападению пиратов" [58].
Давайте попробуем разобраться вот в чем. В работе сказано: "Здесь обитали славянские племена ВАГРОВ, РУЯН, ПРУССОВ, ВИЛЬЦЕВ, ВАРНОВ, БОДРИЧЕЙ (ободритов) и десятки других…"
Как видим, никаких РУСОВ здесь нет.
Однако далее у Адама Бременского читаем: "Из островов, обращенных к земле славян, следует выделить три. Первый из них называется Фембре. Он так расположен напротив области вагров, что его можно различить из Старграда, так же как остров Лаланд. Последний расположен напротив области вильцев, и им владеют руяне. Третий же остров называется Земландией и расположен невдалеке от области РУСОВ и ПОЛЯКОВ. На нем живут сембы, или ПРУССЫ" [58].
Из сказанного следует, что на континенте напротив острова Земландии жили-таки РУСЫ, и жили они рядом с ПОЛЯКАМИ.
Посмотрим на современную карту Балтийского побережья. Как раз напротив границы Польши и Германии расположен остров, который также разделен на две части: польскую и германскую. И в польской части острова находится город со странным названием Свиноуйсце. Не этот ли остров фигурирует у Адама Бременского в его описании славянских земель? Не отсюда ли был родом наш легендарный Рюрик?
А теперь попробуем разобраться с термином "ПРУССЫ".
Если пруссы — это сиречь славяне (или близкородственные славянам венеды), то и законы построения слов у них должны быть такие же, как и у славян — поляков.
В "Повести временных лет" читаем: "Когда волохи напали на славян подунайских, то славяне опять начали двигаться к северу: так они пришли и сели на Висле и прозвались ЛЯХАМИ; от этих ЛЯХОВ пошли ПОЛЯКИ, лутичи, мазовшане, ПОМОРЯНЕ" [103, с. 32]. Но термин "ПОЛЯКИ" равносилен термину "ЛЯХИ" и означает то, что поляки — это или потомки ляхов, или какая-то часть ляхов (так как есть еще — лутичи, мазовшане и поморяне, тоже ляхи). Следовательно, по этой аналогии можно заключить, что ПРУССЫ — это или потомки РУСОВ, или некая часть РУСОВ. С другой стороны, термин "ПОМОРЯНЕ" означал жителей Поморья, то есть тех, которые живут у самого моря. Но по такой аналогии термин "ПРУССЫ" ("ПОРУССЫ") мог также означать тех, кто жил рядом с "РУСАМИ".
А теперь рассмотрим такой вопрос: кем же были на самом деле все эти пруссы, русы, вагры, руяне, вильцы, варны, бодричи?
А. Б. Снисаренко, Адам Бременский, да и многие другие авторы упорно их называют славянами. Однако "Повесть временных лет" среди перечисляемых славянских племен и народов их не указывает. Больше того, из "Повести" однозначно следует, что они — варяги, наряду с англичанами, шведами и норвежцами. Следовательно, в соответствии с ней РУСЫ Прибалтики — не славяне, а варяги — фризы. Об этом же говорит и Немецкая энциклопедия, относя язык вюндишей к ВАНДАЛЬСКОМУ языку (то есть к языку венедов). Из этого должно следовать, что русы, предки вюндишей, — это вандалы, или венеды. Однако и фризы тоже были венедами. И здесь как бы все сходится.
Почему же для нас так важен этот вопрос?
Если принять версию уважаемых историков, то мы должны признать, что центром расселения славянства является Северо-Западная Европа, так как, согласно историческим сведениям, все эти народы (венеды) жили здесь, как минимум, до появления римлян. То есть очень давно — до новой эры. И отсюда уже распространялись на Дунай, Днепр и т. д., то есть на восток и юг. Это утверждение должно следовать хотя бы из того факта, что славяне появляются на исторической арене не раньше III–VI вв. н. э.
Однако "Повесть временных лет" дает нам совершенно другое направление расселения славянства, а именно: с юга на север и северо-восток. С Дуная на Вислу, Днепр и Волхов. Значит, если принять эту версию, то нужно признать, что:
— во-первых, славяне и венеды, — близкородственные народы и, следовательно, должны были иметь общих предков и общую прародину;
— во-вторых, они хотя и близкородственные, но все же разные народы и, следовательно, их общая прародина должна была находиться где-то вне не только Северо-Западной Европы, но, может быть, и вообще Европы.
"Те, кого принято называть славянами, славянорусами, венедами и т. д., чувствовали себя на всей территории Европы как дома. Европа и была их домом, — мы просто забыли об этом. Но топонимика помнит. Исторические хроники и летописи можно исказить, дополнить, переписать. Но невозможно выправить и переиначить сотни тысяч названий городов, сел, рек, ручьев, озер, равнин, лесов, болот, гор. Невозможно абсолютно переделать язык народа. И поэтому для нынешнего историка-исследователя основным инструментом является именно лингвистика, и шире того — все, что связано со словом.