Морские тайны
Шрифт:
Трое матросов, в том числе и наш Иотефа, всю ночь играли на баке в карты с капитаном Френэ и так увлеклись, что не заметили, как наступило утро и в лампе выгорел весь керосин. Их развлекали песенками и игрой на гитаре и аккордеоне молодой матрос Пени и Вишва, кок-непалец (ему-то и принадлежал кукри, тоже введший меня в заблуждение. Замечу, кстати, что кок не отличался аккуратностью, бросал свой кинжал и топор где попало, но вовсе не был сумасшедшим, отличался веселым нравом и неплохо готовил, по словам Иотефа).
Остальные матросы кто наблюдал за игрой, кто досыпал, валяясь на циновках.
Всё шло тихо и мирно. Как вдруг рулевой закричал, что видит справа по борту тонущую шхуну. Все вскочили и бросились к штирборту. Действительно, на горизонте виднелось судно, почти лежавшее на левом борту.
(Кстати, ваши ученые оказались совершенно правы. Судя по словам Иотефа, полузатопленную шхуну они встретили примерно в той точке, откуда, по расчетам ваших ученых, «Лолита» начала странствие без команды, — пользуюсь случаем ещё раз поблагодарить уважаемых профессоров за квалифицированную консультацию.)
Капитан Френэ приказал повернуть к шхуне. Она называлась «Санта Фе». На палубе её никого не было.
Френэ приказал выключить мотор, спустить шлюпку. В неё попрыгали все, включая и пассажира-авантюриста. На «Лолите» остался лишь рулевой Темоу.
Подплыв к полузатопленной шхуне, рассказал мне Иотефа, они все осторожно взобрались на её накренившуюся палубу. Шхуна, видимо, попала в жестокий шторм, получила пробоину. Команда, вероятно, посчитала, что она вот-вот затонет, и поспешила покинуть её.
Но шхуна не затонула. В её носовом, частично затопленном трюме оказались строительные материалы и доски. Они и придали судну дополнительную плавучесть. В кормовой же трюм вода вообще не попала. В нем была насыпана пшеница, а под ней обнаружили несколько мешков с котиковыми шкурами — видимо, купленными у браконьеров и вывозившимися контрабандой.
Обрадовавшись неожиданной добыче, все ринулись сначала обшаривать каюты и полузатопленный кубрик, спеша забрать все, что не успели захватить матросы, покидая тонущее, как им казалось, судно.
В это время оставшийся на «Лолите» рулевой Темоу, дурачась, как уверяет Иотефа, закричал, что требует себе тройную долю всего, что они найдут, и при том самые ценные вещи, иначе он сейчас поднимет паруса или заведет мотор и уйдет в Папеэте один, оставив их на тонущей шхуне.
Капитан Френэ прикрикнул на него и велел завести мотор и подойти поближе к тонущей шхуне, чтобы они смогли выгрузить из её трюмов и перевезти к себе на шлюпке, что успеют. Но Темоу продолжал дурачиться, рассказывает Иотефа. Он со смехом поднял грот, делая вид, будто в самом деле хочет уплыть, оставив товарищей на полузатопленной шхуне.
Все заорали, чтобы он перестал валять дурака, спустил парус и не задерживал переправу неожиданно доставшегося груза, потому что «Санта Фе» в любой момент может потерять остойчивость и перевернуться.
Как уверяет Иотефа, все они были абсолютно уверены, зная его веселый нрав, что Темоу только дурачится. Темоу вовсе не собирался бросить их, считает
Не знал этого лишь белый авантюрист. Он принял угрозу Темоу всерьез.
И нервы у него не выдержали.
Никто и опомниться не успел, как он выхватил пистолет и, потеряв всякое соображение, дважды выстрелил в Темоу!
Стрелок же он, как уже говорилось, был меткий и не промахнулся. (Вот откуда взялись на палубе возле штурвала привлекшие мое внимание пятна недавно пролитой человеческой крови. Но я дал им совсем иное истолкование!)
Бедный Темоу схватился за простреленную грудь, отшатнулся — и свалился за борт...
А неуправляемая «Лолита» начала уходить под парусом всё дальше от полузатопленной шхуны, с палубы которой матросы провожали её ошеломленными взглядами. Они ещё не могли осознать толком, что произошло, но уже понимали, что догнать на тяжелой шлюпке убегающую «Лолиту» им не удастся...
Видите, я тоже невольно стал выражаться стилем ваших рассказчиков, так они затуманили мне голову. Постараюсь продолжать с протокольной деловитостью, более подходящей для полицейского инспектора.
О дальнейших событиях Иотефа рассказывал довольно сбивчиво, явно стараясь кое о чем умолчать или солгать. Похоже, рассвирепев, они тут же едва не выбросили за борт авантюриста, так глупо застрелившего шутника Темоу, но, видимо, побоялись его пистолета.
Потом, рассказывает Иотефа, капитан Френэ начал осматривать шхуну, чтобы выяснить, как долго она ещё продержится на плаву и можно ли на ней добраться до какого-нибудь острова или атолла. Он решил, что надежнее покинуть шхуну и плыть к ближайшему островку в шлюпке.
Они взяли с тонущей шхуны только мешки с мехами, с трудом выкопав их из пшеницы, уселись в шлюпку и поплыли на северо-запад, надеясь за несколько дней добраться до одного из островков.
О том, что произошло далее, Иотефа начал уже окончательно темнить. Он уверял, будто через несколько дней белый авантюрист сошел с ума от солнечного удара и, схватив неожиданно топор, начал замахиваться на гребцов. А когда топор попытались у него отнять, он якобы взял да прорубил большую дыру в днище шлюпки. В пробоину хлынула вода, шлюпка стала тонуть. Все они очутились в воде и, держась за обломки, поплыли. Сначала плыли все вместе, но затем ветер и течения начали их постепенно относить друг от друга.
История с сумасшествием белого авантюриста вызывает большие сомнения. Но матрос упорствует в показаниях, и придется, видимо, принять его версию, поскольку других свидетелей того, что же на самом деле произошло в шлюпке, нет, во всяком случае, пока.
Я подозреваю, они просто захотели избавиться от этого пассажира, справедливо считая, что именно по его вине очутились на шлюпке в открытом море, после того как он подстрелил рулевого. Видимо, завязалась ссора, потом драка. Вполне возможно, пистолет у него отняли, и он действительно схватил топор. Но, видя, что его всё равно застрелят или просто вышвырнут за борт и ему не миновать гибели в акульей пасти, проходимец решил напоследок прихватить с собой и остальных — и в самом деле прорубил дыру в днище шлюпки.