Морские волки. Навстречу шторму (сборник)
Шрифт:
15 ноября. Ветер дул свежий, погода ясная. В полдень, по наблюдениям, мы находились на северной широте 14° 48' и западной долготе 213° 04', а в 5 часов вечера увидели на западе-северо-западе сначала остров Сайпан, а потом и Тиниан (из группы Марианских островов: Ландронес, Разбойничьи или Сайпан-Сите) – на западе. Но так как солнце уже склонялось к горизонту, а по некоторым признакам можно было заключить, что ночь ожидается беспокойная, то, продвигаясь к северо-западу до половины 7-го часа, я повернул на левый галс и, зарифясь двумя рифами, решил лавировать до рассвета.
16 ноября. Утром ветер стих. Заметив юго-восточную оконечность острова Тиниана, я повернул к ней в 7 часов, а в 10 мы были в проходе между островами Гуамом и Тинианом, так что к 11 часам могли взять настоящий
Юго-восточная оконечность острова Тиниана лежит на западной долготе 213° 40' 20". Широта же ее по полуденному наблюдению – северная – 14° 56' 52". Если считать, что найденная по пеленгам северная широта Гуама равна 14° 50' 32", получается, что этот остров лежит на юг от Тиниана, почти в 6 милях [11 км]. По картам же он расположен на расстоянии около 18 миль [33 км], следовательно, слишком далеко.
В третьем часу пополудни скрылись все Ландронские [Ландронес] или Марианские острова. Из них мне показался самым высоким Сайпан, который в ясную погоду виден за 35 миль [64 км], а Тиниан – за 25 миль [46 км]. На хребте, образующем первый из них, имеется небольшая коническая гора, а последний почти ровный.
Направляясь к острову Формозе, я с радостью ожидал, что в скором времени мы увидим просвещенных людей и встретимся, может быть, с Крузенштерном.
От залива Ситки до островов Ландронских или Марианских мы шли большей частью по северо-восточному и юго-западному течению. Последнее было гораздо сильнее и продвинуло нас на указанном расстоянии около 140 миль [260 км] к югу и до 200 миль [370 км] к западу. Юго-западное течение сначала значительно усилилось после нашего вступления в тропик, однако же изменилось на западное, когда мы приблизились к Ландронским островам.
22 ноября. После удаления от берегов ветер усилился и третьего дня задул так, что я был вынужден лечь под штормовые стаксели. Но это служило только преддверием к худшему, так как сегодня утром ртуть в барометре опустилась ниже всех делений, и шторм, продолжавшийся более суток, превратился в бурю, которая сначала стала рвать снасти, а потом положила корабль на бок, так что подветренная сторона была в воде до самых мачт, хотя на корабле стоял только один бизань, зарифленный всеми рифами. Около полудня разбило в щепы ялик, висевший за кормой, и некоторое время спустя оторвало шкафуты [164] и унесло в море многие вещи, находившиеся наверху. Но хуже всего было то, что вода начала чувствительно прибывать в трюм и заставила нас действовать всеми помпами до вечера. В это время жестокая погода несколько поутихла и это спасло нас от гибели, так как, работая непрерывно в воде, мы за короткое время совершенно обессилели бы и погибли. Но, видно, судьбе еще не угодно было погубить нас: прекратилось ужасное неистовство стихий, которые, как оказалось, были в состоянии все превратить в первобытный хаос. В продолжение этой бури густые облака и вода, которую несло вихрем подобно пыли, смешавшись вместе, почти лишили нас дневного света. Такие бури в этих местах называются тайфуном (это слово происходит от китайского та-фунг, или сильный ветер [165] ), одно название которого уже приводит в ужас мореплавателей, так как его не только нельзя избежать без больших повреждений, но очень часто во время него корабли погибают.
164
Шкафутом на деревянных военных кораблях назывались широкие доски, лежащие по бортам корабля вровень с баком и шканцами и соединявшие их. Они служили для перехода между этими отделениями. Шканцами называлась часть корабля между грот-и бизань-мачтами. Баком раньше называли носовую часть верхней палубы корабля впереди фок-мачты.
165
Тайфуны – сильные бури, возникающие в результате прохождения циклонов в Китайском море. Т. бывают большей частью в августе, сентябре и октябре, в конце дождливого муссона. Т. возникают в Тихом океане в районе Филиппинских островов или к востоку от них. В тропиках они направляются с востока на запад или с юго-востока на северо-запад и около 20–25° северной широты поворачивают на север. В средней части Китая и на юге Японии они движутся с юго-запада и запада, как большинство циклонов.
23 ноября. Крепкий ветер продолжался всю ночь, потом с восходом солнца утих и позволил нам убрать изорванные снасти, из которых многие были совершенно измочалены, а все остальные так побелели, как будто бы на них никогда не было смолы. После окончания этой работы первой моей заботой было осушить корабль и очистить в нем воздух. Для этого мы принялись выносить подмоченные вещи наверх, соскабливать грязь и курить везде купоросной кислотой. Несмотря на то что очищение и окуривание продолжалось до самого вечера, несносный запах был довольно ощутим. Отсюда я и заключил, что находившиеся в трюме меха подмочены.
24 ноября. Лишь только команда убралась, я приказал поскорее открыть трюм. Моя догадка оказалась верной.
При вскрытии среднего люка из него столбом пошел пар и несносное зловоние. Желая как можно скорее очистить воздух в нижнем отделении корабля, чтобы избежать инфекции, я приказал сначала развесить жаровни с раскаленными углями по кубрику (отделение корабля между палубой и трюмом) и спустить в трюм машину для окуривания купоросной кислотой, а потом стал поднимать тюки с мехами. Сверху несколько их рядов оказались в хорошем состоянии, но внизу и к левому боку они были мокрые, так что самые нижние слиплись вместе и были очень теплыми. Такая работа была для нас чрезвычайно тяжелой. Однако к вечеру мы выбросили множество гнилых вещей, не чувствуя ни малейшего недомогания. Думаю, что этому немало помогала купоросная кислота, небольшое количество которой я добавил также в воду для питья.
Около полудня ветер повернул к северу. Но поскольку на левой стороне корабля у нас происходила выгрузка, то, опасаясь, чтобы груз, находившийся на правой стороне, не сдвинулся с места, я вынужден был лежать в дрейфе до захода солнца, а потом плыл на запад-северо-запад. Тяжелый запах из трюма был слышен даже в моей каюте, а в передней части корабля он был настолько несносен, что матросов пришлось перевести в кают-компанию, где обычно живут офицеры, чтобы ни в коей мере не повредить их здоровью.
25 ноября. На другой день с самым рассветом мы снова принялись за прежнюю работу. Я очень радовался, что при всем этом тяжелом труде и несносном зловонии в команде никто не заболел. От жаровен и окуривания, продолжавшегося в трюме всю ночь, воздух в нем к утру очистился, так что можно было работать более часа, не выходя наверх. Вчера же, особенно при подъеме нижних тюков, никто не мог оставаться внизу несколько минут, не почувствовав головокружения и боли в глазах.
Вечером усилился северо-восточный ветер и заставил нас отложить перегрузку.
26 ноября. Утром ветер утих, что очень нас успокоило, ибо в противном случае надлежало бы спуститься к острову Луконии или Лукону [Люцон или Люсоя] [166] , чтобы спасти корабль от гибели: он не мог бы выдержать бури, так как груз был выброшен. В полдень я производил астрономические наблюдения на 18° 48' с. ш. и 231°39' з. д. К вечеру мы успели закончить перегрузку на левой стороне корабля, с которой выбросили в море 30 000 котиков и большое количество морских бобров, лисиц и других подмоченных мехов.
166
Остров Лукония, или Лукон, – Люцон или Люсон, наиболее крупный северный остров в группе Филиппинских.